Для: Yuzik88
От:

Название: Когда-нибудь
Автор: WinterBell
Бета: Ollnik
Персонажи: Ран Фудзимия, Мамору Такатори, Наги Наоэ
Категория: джен
Жанр: броманс, рождественский флафф
Рейтинг: G
Размер: мини, 1261 слово


читать дальше
Место досталось возле иллюминатора, и это вызывало противоречивые чувства. С одной стороны, глядя на летящие где-то внизу облака, Ран особенно остро понимал свою оторванность от земли. Ни боязнью высоты, ни боязнью авиаперелетов он не маялся. Но самолет был единственным местом, где ему приходилось оставаться без оружия, и это напрягало. Конечно, кулаки и ноги вместе со всеми боевыми навыками никуда не девались. Только если сроднишься с оружием, то без него испытываешь фантомную боль. Ран знал, что восстановит душевное равновесие только когда доберется до подсобки цветочного магазина и вытащит из тайника в стене катану.

Это был минус места у окна.

Плюс заключался в том, что можно было не смотреть на остальных пассажиров.

Многие женщины были ярко накрашены. То ли заранее готовились к празднику, то ли пользовались случаем продемонстрировать свою неотразимость тем, кто раньше их не видел, и, возможно, никогда больше не встретит снова.

Дети возбужденно орали. Эх, если бы это все можно было не только не видеть, но и не слушать.

Ран невольно спрашивал себя, есть ли в салоне еще хоть один человек, который летит куда-то под самое Рождество по заданию, а не для того, чтобы весело провести где-нибудь праздник.

“В салоне — вряд ли”, — сказал он себе. — “Но где-то в небе на оленях летает Санта-Клаус, у которого тоже сегодня работа”.

Отличие состояло в том, что при Санта-Клаусе находились помощники. А Еджи и Кен оставались в Европе. Они дежурили на основном объекте, а Рану предстояло заняться филиалом.

Было время, когда с ним рядом мог бы находиться Оми. Ран все еще с трудом заставлял себя называть его Мамору. Это имя слишком прочно ассоциировалось с остервенелой алчностью клана Такатори.

Сейчас от клана остался только Оми. И он наверняка проводил Рождество в своем родовом гнезде. Четверки Вайсс больше не существовало, их стало трое.

— Что из напитков желаете?

Ран обернулся. Стюардесса смотрела на него, благожелательно улыбаясь.

— Кофе, чай, сок...

— Чай, — сказал Ран, чтобы быстрее отвязаться.

Не тут-то было.

— С сахаром?

Ран мотнул головой.

Стюардесса завозилась со своей тележкой.

— Моя машинка! — вопил мальчишка в полосатой кофте.

— Нацуко! — орали с одного ряда в другой. — Наушники у тебя?

— Jingle bells, jingle bells...

Ран снял с протянутой подставки пластиковый стакан, поставил его на столик и снова уставился в окно.



Наги был последним, кто, по мнению Мамору, мог бы рассмешить. Случаи, когда он сам улыбался, не так легко удалось бы припомнить. Рождество они решили встречать вдвоем не ради веселья. Просто в это время лучше, когда люди, пережившие много похожего, оказываются вместе.

Тем не менее именно благодаря Наги Мамору смеялся, глядя на елку в углу просторной гостиной. Сам Наги, растянувшись на диване с самым серьезным видом, смотрел на золотистую гирлянду, вившуюся в воздухе. Она раскачивалась под его взглядом, оплетая одну ветку за другой, и наконец дотянулась до верхушки.

— Ты чего это? — спросил Мамору, ухмыляясь.

— Лень, — невозмутимо пояснил Наги. — Мне лень идти за стремянкой. Бывает такое?

Гирлянда перекинулась через одну из самых верхних ветвей и застыла.

— Бывает, — сказал Мамору. — Особенно под Рождество.

Он перевел взгляд на стол. Пирог, нарезки, вино... И стопка тарелок в углу. Тарелки, которые нужно расставить.

Из коробки с украшениями выскочил маленький зеленый шар, усыпанный блестками. С целеустремленностью птицы, спешащей к своему гнезду, он полетел к одной из верхних веток. Золотистая петля захлестнула синтетические иголки, и шар закачался на еловой лапе.

Наги повернул голову к Мамору. Тот расставлял тарелки по столу.

— Давай я.

Тот остановился. Покачал головой. А потом произнес, не оборачиваясь:

— Давай лучше так. Ты своим, а я своим.

Наги молча кивнул, слез с дивана и направился к столу.



Мокрый снег налипал на ноги так, что сапоги превращались в лапы неведомого мохнатого зверя. С наступлением темноты холодало, но пока от сырости трудно было дышать. Ран шагал по вечерним улицам, глядя прямо перед собой и не замечая праздничных огней. По нему трудно было сказать, насколько поднялось его настроение после приземления самолета. В магазине он уже побывал, и теперь знакомая, привычная тяжесть катаны успокаивала.

Охрана у особняка Такатори пропустила его без разговоров. Что там говорил по поводу Рана металлоискатель, никого не интересовало. Однажды кто-то из особо ретивых секьюрити вздумал, помнится, обыскивать Кена. Оми... Мамору даже не орал. Он говорил тихо, но, когда после этого где-то на улице провыла сирена скорой помощи, парни дружно постановили, что это к охраннику. С тех пор Вайсс проходили на территорию Такатори без всяких препятствий.

У крыльца Ран сбил с сапог липкий снег, поднялся по ступеням, поднес руку к звонку и замер.

“Что я делаю, собственно говоря?”

У всех Рождество. Праздник, который отмечают даже те, кто не имеет никакого отношения к христианству, просто потому что он согревает сердца людей.

С чего он решил, что Оми сейчас не с гостями? Теперь он Мамору, Такатори, и больше, возможно, вообще не Вайсс.

Ну... Наверное, лучше это узнать наверняка и уйти, расставив точки над i, а не убираться с поджатым хвостом просто на всякий случай?

Ран нажал на кнопку и услышал, как где-то в глубине дома мелодично звякнул колокольчик. Jingle bells, Jingle bells...

Дверь распахнулась, и в следующую долю секунды Ран отскочил со ступеней вниз, вытаскивая катану. Неожиданно рука заныла, как после слишком сильного удара. Лезвие застыло, словно застряло в чем-то невидимом.

— Что происходит? — Мамору появился на пороге и в изумлении переводил взгляд с Рана на Наги, с невозмутимым видом привалившегося к косяку.

— Напасть на меня хотел, — проронил Наги, едва заметно поведя плечом.

— Оми... Мамору? — выдохнул Ран, не веря глазам.

— Моя вина, — сокрушенно сказал Мамору. — Я не предупредил никого из наших. Ран, Наги теперь работает на меня.

В кармане Наги разразилась гулом и потрескиванием рация. Телекинетическая хватка, удерживавшая катану, ослабла, и Ран смог, наконец, опустить руку.

Наги вытащил из кармана рацию.

— Все в порядке, отбой. Это свои. Отбой, говорю.

“Видеокамера”, — сообразил Ран, заметив объектив, направленный на крыльцо из-под карниза. Одно дело — пропустить без обыска друга хозяина по особому распоряжению, другое дело — позволить нападение с катаной на сотрудника.

А в следующий миг на его голову хлопнулась шапка. Перед глазами закачался белый помпон.

— Это еще что? — вскипел Ран.

— Колпак Санта-Клауса, — со своим обычным бесстрастным видом сообщил Наги. — Если ты уберешь, наконец, катану, и останешься в колпаке, охрана убедится, что все в порядке.

Ран стерпел это исключительно ради Мамору, но, все-таки, стащил колпак с головы, как только оказался в доме.

Мамору радостно тащил его в гостиную.

— Ты так кстати! — твердил он. — Ты не поверишь!

Ран остановился на пороге, оглядывая празднично убранную комнату. На елке мерцали бликами разноцветные гирлянды, под хрустальной люстрой покачивалась веточка омелы, по столу были расставлены сверкающие тарелки.

— Какое кстати... Ты же гостей ждешь? Я не должен был...

Ран повернулся, чтобы уйти, но Мамору вцепился в его плечо.

— Ты куда? Какие гости?

Ран обернулся.

Восемь тарелок. Восемь приборов. Два стула.

— Я сейчас третий стул принесу, — произнес Наги и направился вглубь дома по коридору.

— Так ты ждешь кого-то или нет? — Ран озадаченно уставился на стулья.

Мамору рассмеялся, и вместо ухоженного молодого бизнесмена в дорогущем костюме Ран увидел доверчивого Оми из цветочной лавки.

— Не то чтобы жду. Надеюсь.

— Подвинься, — буркнули у Рана за спиной.

Ран шагнул в сторону, пропуская Наги. Тот поставил возле стола еще один стул.

— Это Наги рассказал о таком обычае. Он про него в Европе слышал, — пояснял Мамору. — Поставить тарелки для тех, кого очень хочешь увидеть в праздник рядом с собой.

Восемь тарелок. Четверо Вайсс. Четверо Шварц.

Наги плюхнулся на стул и бросил на Рана не очень праздничный взгляд.

— Садись, ну же...

Мамору тянул Рана к столу, и, хотя тот совсем не чувствовал голода, отказаться было нельзя.

Он сел, растерянно глядя на блюда с деликатесами, украшенные дольками фруктов и веточками зелени.

Те, кого очень хочешь увидеть рядом. Странный вечер, когда вместе могут оказаться те, кто прошел через такую мясорубку. Просто потому, что они нужны друг другу. Интересно, а может быть, когда-нибудь...

— И это еще возьми.

Ран повернулся. Наги протягивал ему бокал для шампанского.

@темы: фанфик, джен, Ая, Secret Santa-2018, Оми, Наги, G

Для: Фарфарелло Эпинэ
От:

Название: Пациент
Автор: Доктор Амбридж
Бета: iris M
Пейринг: Такатори Мамору/Шульдих
Категория: слэш
Жанр: драма, юст
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 1 850 слов
Предупреждение: пост-Глюэн

читать дальше
Оми не прикасался к нему, только смотрел. Как на зверей в зоопарке смотрят. Приходил с самого первого дня, когда Шульдиха привезли после пожара. Оми знал, что Шульдих никогда не будет принадлежать ему, но радовался возможности просто побыть рядом, полюбоваться на красивого человека.

Конечно, у Оми имелась и практическая цель.

Когда лечение поставило Шульдиха на ноги, Оми поселил его в охраняемом, укрепленном лабораторном комплексе на Хоккайдо. Организовал для него зимний сад, где Шульдих полюбил гулять, ну а Оми мог любоваться им. Иногда сидеть рядом. Шульдих не возражал. Казалось даже, что он вообще не обращает на Оми никакого внимания. Бродил туда-сюда, и правда, как зверь в клетке, сидел на скамейке, вытянув ноги, заплетал-расплетал длинные волосы. Оми нравился их оттенок. Раньше ему казалось, что Шульдих просто рыжий, обычный рыжий, хотя рыжих в Японии не так уж много, но все-таки Оми и раньше имел с ними дело. Оказалось, волосы Шульдиха слегка с золотинкой, как мед. Оми нравилось сравнивать их с медом — сразу как будто бы вкус на языке появлялся.

Конечно, если бы Шульдих задумал сбежать, у него бы это получилось. Возможно. Но Шульдих дураком не был, и у него тоже была своя личная цель. Оми сообщил ему, что знает, где Кроуфорд. Рассказал, что тот тяжело ранен, его надо выручить, и один Шульдих никогда не справится. Сначала нужно восстановиться, сказал ему Оми. Наги подтвердил. Наги часто бывал вместе с Оми у Шульдиха.

Шульдих им поверил или сделал вид, что поверил. Оми не знал точно. Щиты у него получались неплохие, но с Шульдихом нужно было всегда держать ухо востро.

И Оми как никто другой понимал это.

Наблюдая за Шульдихом, Оми вспоминал Аю, Кена. Старые времена. Тогда Оми, еще маленький мальчик, считал себя Белым рыцарем — ну как там? — верил, что они делают благое дело. Так оно и было, если забыть, что его родственники оказались злом и пришлось их уничтожить. Теперь Оми занимал ответственный пост. Почти правил, если не миром, то Японией. И у него были козыри. Например, телепат.

Телепат, который позволял делать себе уколы. Телепат, покорный и послушный до поры до времени. Чудесный образец для опытов, для создания прототипов, для торга и политической игры.

Осталось совсем немного, пара ходов, шах и мат. Оми всего лишь хотел протестировать самый главный результат исследований — себя.

Часы показали двенадцать — полдень. Самое время для небольшой экскурсии в подсознательное. Оми как обычно спустился в лабораторный центр, зашел в сад и остановился, прикрыв за собой дверь из пуленепробиваемого стекла. Шульдих продолжал играть в планшет…

— Чего тебе? — бросил он, не глядя на Оми. Оставалось только улыбаться.

— Привет, Шульдих. Как чувствуешь себя?

— Твоими молитвами, — по-прежнему равнодушно отозвался Шульдих. Снова даже глаз не поднял, чему Оми обрадовался. Чем меньше зрительного контакта, тем меньше вероятность, что Шульдих укроется за щитами. Оми не делал ничего ужасного, но лучше подстраховаться.

Он улыбнулся еще шире. За улыбкой прятаться проще всего, и Оми совершенно не планировал открывать Шульдиху свои мысли. Щиты у Оми были вполне приличные, но вот с эмоциями сложнее, поэтому он выбрал простой рецепт — чем больше улыбаешься, тем скорее и в самом деле развеселишься.

— У меня есть новости о Кроуфорде, — сообщил Оми радостно. Сел рядом с Шульдихом, заглянул в планшет. Вот только Шульдих больше не играл. Электронные человечки в удивительно реальном компьютерном мире взорвались, на экране показалась надпись “Game over”. Шульдиха игра не интересовала. Теперь он смотрел на Оми так, словно собирался выжечь его мозги взглядом. Беспроигрышный прием. Скажешь “Кроуфорд”, и Шульдих оживляется. А Оми надо было, чтобы Шульдих иногда оживал. Губы Шульдиха чуть дернулись, как от судороги, глаза, секунду назад тусклые и пустые, расширились, вспыхнули.

— Ну?! Говори уже, что за новости! — его лицо осветилось, цвет глаз снова стал ярким, синим, и Оми почувствовал, что удобные брюки чуть жмут в паху. Приятно и немного больно. Он подумал, что потом, наблюдая за Шульдихом через ноутбук, еще вернется к возбуждению. Шульдих не мог не притягивать.

Жаль будет выпустить его отсюда. Но не одна только красота требует жертв.

Оми ответил не сразу. Вовремя поставленная пауза — ее бывает достаточно, чтобы вызвать нужный накал эмоций. Шульдих вздернул брови.

— Слушай, малец, ты зачем пришел? Говори или вали уже.

— Шульдих, мы же договорились: я помогаю тебе поправиться, а ты помогаешь нам найти и спасти Кроуфорда. Или ты забыл? Я тебя не виню! Но если забыл — скажи. Я передам врачу, ему придется больше поработать над памятью.

Шульдих скривил губы, на этот раз в ухмылке.

— Может, я и псих, но не идиот, — протянул он, и Оми подумал, что они почти достигли нужной степени накаливания. — Помню про твои пушки, про людей твоих и прочие атрибуты власти. Это вы должны помочь мне найти Кроуфорда, а не наоборот. Давай уже… выкладывай.

Он потер виски, значит, снова болит голова. От этого он не становился менее ценным. Оми наклонился и взял его за руку. Узкая кисть была горячей, просто кипяток. Шульдих взглянул на его руку с таким изумлением, что Оми чуть не расхохотался.

— Мы выполним договоренности. Наги уверял тебя, что я и мои люди способны держать слово.

Шульдих выдернул руку из его пальцев и уставился прямо в глаза.

— Неплохие щиты, — наконец сказал он и поднялся.

Оми тоже встал и вытащил из кармана просторного пиджака футляр. Шульдих вскинул брови.

— Сегодня ты за доктора? Что за новая херня?

Оми открыл крышку и показал два шприца. Оба были наполнены розовой жидкостью, выглядели совершенно одинаково. Главное, не вызвать подозрений раньше времени. Не показать Шульдиху следы от инъекций, которые делал себе Оми. Делал сам, конечно же, ведь никому нельзя доверять.

— Я сделаю укол и себе тоже. Лишний прилив сил еще никому не вредил, — воскликнул Оми. Даже чересчур весело, не стоит переигрывать. Оставаться искренним — вот лучший способ обмануть кого угодно.

Шульдих погладил себя по сгибу руки.

— Используешь меня втихую? — он уставился на Оми, и тот почувствовал прикосновение внутри, в голове. Захотелось прижать пальцы к вискам, вытолкнуть из себя инородное сознание, убежать, спрятаться. Потом ощущение исчезло… Щиты устояли и на этот раз, но надо действовать быстрее, иначе в другой раз они могут и рухнуть.
Щиты…

— Сделаем укол, времени у меня не так много. Ведь я важное лицо, — Оми хихикнул и на миг почувствовал себя ребенком, который пытается делать вид, что все хорошо. Хоть и чувствует, что все очень плохо.

Ничего. Теперь все иначе. «Теперь я — плохой парень», — подумал Оми и улыбнулся.

— Смешно? — Шульдих прищурился, и Оми решил, что он снова попытается вломиться в его разум. Обошлось. Шульдих прошагал прочь из сада в гостиную и обрушился там на диван. Привычным жестом закатал рукав, выставляя покрытую синяками руку.

В гостиной Оми сел на диван рядом с Шульдихом. Хотя шприцы выглядели одинаково, но жидкость в них была разной. Оми точно знал, что вколет себе. Будет больно? Вполне может быть. Уколы, которые кололи ему последнее время, были болезненными, но хуже всего становилось после. Голоса и картины, с которыми сложно справляться. Озноб, страх. Нет. Не так. Ужас. Льдом в груди, болью в сердце, так что трудно дышать.

Целый мир обрушивался на него, и Оми боялся, что однажды потеряется и никогда не разберется, где же тут он сам.

Ничего. Под конец стало лучше. Он научился контролировать потоки мыслей в любом их виде, даже немного научился манипулировать сознанием. Получится ли сейчас, Оми не знал. Но предполагал, что будет не так просто. Шульдих ждал. Раньше, давно, до последней передряги… и даже до заварухи в Капители, он болтал много больше. Тогда они были врагами. Ну а сейчас? Оми знал — друзьями им точно не стать. Он достал первый шприц.

— Поработай кулаком, — попросил он, аккуратно убирая пузырьки воздуха.

Шульдих начал быстро сжимать и разжимать кулак.

— Хватит, — приказал Оми, и Шульдих подчинился.
Оми взял его за руку, положил ее себе на колено и ввел препарат в голубоватую вену. Потом то же самое проделал с собой.

Рука Шульдиха по-прежнему лежала у Оми на коленях, и он отметил, что худоба Шульдиха обманчива. У него на самом деле сильные руки.

Сначала ничего не изменилось. Они молчали и ждали. Шульдих — когда Оми уйдет, а Оми — когда сработает инъекция. Внутри медленно расползалось тепло, голова начала кружится. Но Оми не выпускал Шульдиха из виду. Тот тоже, похоже, чувствовал головокружение, прикрыл глаза и тихо выругался.

И вот наконец, спустя минуту, две или час, Оми услышал его голос в голове: «Что за говно ты мне вколол?»

Оми чуть не рассмеялся от радости. Получилось! Ну почти, и все же!

“Небольшой тест, вот и все», — ответил Оми. Шульдих вскинулся, уставился на него, как будто первый раз видел. «Что?» Оми улыбнулся ему, протянул руку и коснулся щеки. Шульдих не сопротивлялся, потому что Оми не позволил ему. «Не может быть». «Может».

Оми приоткрыл щиты и впустил Шульдиха в свое сознание. Огромный риск, тем более, если учесть, что Оми с некоторых пор никому не доверял.

Но он решился.
Ставки были слишком высоки.

“Поцелуй меня”, — приказал Оми. Шульдих подставил губы, но глаза не закрыл. Оми чувствовал его смятение, страх, злость и желание. Какое-то время он оставался во власти Оми, и пусть удерживать Шульдиха было до безумия трудно, Оми ликовал.

Оми не помнил, когда последний раз целовал кого-то. Возможно, и никогда. Этот поцелуй со вкусом победы показался особенным, одуряющим, острым.

Оми толкнулся языком между губ Шульдиха, поласкал его язык, сначала робко, потом смелее. Головная боль разрасталась и давила на виски, но возбуждение все еще было сильнее. Оно готово было вылиться через край, лишить Оми самоконтроля.

Вдруг за шумом крови и грохоте сердца в ушах Оми услышал тихую музыку. Далекие рождественские гимны. Голоса людей, запах пряников. Картинки из детства, но чужого детства. Оми никогда не бывал на улицах, которые сейчас показывало, словно в кино, его сознание.
Рождество. Разве сегодня Рождество?

Потом он почувствовал злость, но не свою. Чужую. Видение во тьме.

“Вот это мастерство”, — успел подумать Оми, прежде чем Шульдих разорвал поцелуй, вышел из его головы и закрыл для него свой разум.

И все же у меня получилось, подумал Оми. Он не знал, что Шульдих увидел внутри него, что именно Шульдих искал, когда спрятался от него за музыкой и картинками. Куда забрался, как глубоко копнул.

Все это было уже неважно. Оми подарил себе дар, который невозможно отобрать даже самому сильному телепату. Шульдих, конечно, мог бы убить самого Оми. Но зачем?

“Я знаю, где Кроуфорд. И ты это видел. Мы покажем Розенкройц и их влиятельным покровителям, что у нас есть армия телепатов, и тогда Кроуфорд снова станет твоим боссом, а я стану его боссом. Отличный план”, — обратился Оми к Шульдиху мысленно.

“А ты молодец. Хитрый парень. По настоящему хитрый, — восхитился Шульдих, вполне искренне, затем уточнил. — Значит, сейчас ты меня не отпустишь?”

“Нет, — ответил Оми. — У меня есть соглашение с Розенкройц. Я должен отдать им тебя. Выдать им место нахождения Кроуфорда и других паранормов группы Шварц. Но само собой я этого не сделаю. Мне нужно просто кое-что показать им. Поставить их на место”. Оми весело засмеялся.

Шульдих хмыкнул. Кажется, не впечатлился особо, а впрочем, и это теперь не важно.

“Согласен. Я рад, что Кроуфорд действительно жив и не у них. Вот за это спасибо”.
“Не за что. Уверен, ты бы с удовольствием рассчитался со мной за обман и за все мои крайне бесчеловечные, рискованные и сомнительные опыты над тобой, но... — тут Оми снова улыбнулся и поднялся с дивана. — Но в данном случае, как говорил мой отец… или это был не он? Цель оправдывает средства. Скоро увидимся, отдыхай”.

Оми махнул Шульдиху рукой, развернулся и вышел из гостиной, прикрыв за собой дверь в сад. Уходя по усыпанной камушками дорожке, Оми чувствовал, что Шульдих все еще ухмыляется ему вслед. Пожалуй, он что-то замышлял, но в целом был доволен сделкой.

@темы: фанфик, Шульдих, Secret Santa-2018, Оми, PG-13

@темы: список работ, Secret Santa-2018

Для: Izzzida
От:

Название: Наследство
Автор: Джедайт
Беты: Ollnik, Ленэль, Ызарга
Пейринг: Брэд Кроуфорд/Шульдих
Категория: слэш
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: G
Размер: миди 4600 слов
Предупреждение: Шульдиха зовут Николас Линдерман
Комментарий автора: Счастливого Нового Года! Пусть всё складывается правильным образом.


читать дальше
Рыцари сшиблись в центре ристалища, раздался жуткий грохот, копья разлетелись в щепки, и один засмотревшийся на зрелище незнакомец влетел в другого незнакомца. Ощущение было таким, что врезался в стену, но это разумеется было не так.

— …! — экспрессивное заковыристое ругательство потонуло в реве толпы.

Мужчина не подходил этому месту так же, как нищий — Букингемскому дворцу. Слишком успешный, слишком дорого одет, слишком цивильный, слишком дикий взгляд, не то что не завсегдай подобных мероприятий, даже не неофит.

— Простите. — В царящем подле трибун гвалте едва удалось разобрать: — Вы — Николас Линдерманн?

— Смотря кто его спрашивает, — в ответ пришлось кричать.

Мужчина кивнул и достал из внутреннего кармана пальто кошелёк. Визитка перекочевала из рук в руки. На белом прямоугольнике в самом центре красовалась короткая надпись “Б. Кроуфорд”, которая ничуть не вносила ясности в происходящее. Никаких Б. Кроуфордов Ник не знал. А такого красивого, статного мужчину он бы точно запомнил.

Николас пожал плечами, вернул визитку и поманил за собой. Б. Кроуфорд не воспользовался провожатым как щитом, предпочёл идти рядом, порой выступая вперёд. Он настолько уверенно лавировал в толпе, что у Николаса закрались серьёзные подозрения в том, что их встреча была совершенно случайна. И дело было даже не в том, что этот Б. Кроуфорд его знал. В конце концов, он был довольно известен в определённых кругах. В каких только местах не доводилось Николасу встречаться с внезапными почитателями своего таланта. К слову сказать, последний случай был самым неловким. При всем богатстве своего воображения предположить, что придётся вести беседу на экзистенциальную тему в общественном туалете, так сказать, будучи занятым процессом, Николас никак не мог. Вот что значит по-настоящему взять за яйца! Интересно, а что надо этому экземпляру? Автограф? Прядь волос? Расписаться на его заднице? Шульдих покосился на спутника. Впрочем, против последнего он ничуть не возражал. Задница у Б. Кроуфорда, кем бы он ни был, была что надо.

Наконец они выбрались из толпы и даже сумели отыскать вполне себе уединенное место.

— Так что вам от меня надо, Б. Кроуфорд? Автограф? Или у вас есть ко мне коммерческое предложение?

— Ни то, ни другое, — отозвался тот. — Немного крови было бы неплохо для судмедэкспертизы, но в основном я хотел задать вам пару вопросов. Что вы знаете о Наоэ Наги?

— Наоэ Наги? Вы что, прикалываетесь? Где-то здесь прячется скрытая камера? Имейте в виду, я не давал разрешение на съёмку.

Б. Кроуфорд едва заметно усмехнулся:

— Поберегите свой пыл, возможно, вам ещё придётся выступать в суде.

— Кто вы такой?

— Кроуфорд. Адвокатская контора “Шварц”. Так что вы знаете о Наоэ Наги?

Николас не сразу справился с ошеломлением: всё происходящее было похоже на сон. Только вот чувство было такое, что этот сон ему уже снился.

— Это персонаж одной из моих книг про наемных убийц, — растерянно ответил он. — А почему вас это интересует?

— Десять лет назад нам доверили передать имущество некоему Николасу Линдерманну, которого сотрудник моей фирмы должен встретить ровно в без пятнадцати три у рыцарской трибуны средневекового фестиваля в этом городе.

— Но это же бред! — воскликнул Николас.

— Видите ли, я тоже так посчитал и поэтому приехал лично удостовериться, что такого не бывает. — Кроуфорд снял очки, достал салфетку из того же внутреннего кармана пальто и принялся тщательно протирать стекла. — Кажется, я ошибался, хотя мне ещё надо удостовериться, та ли у вас группа крови, которая была указана отправителем, прежде чем вручить вам посылку.

— Прямо сюжет для книги. Даже если это розыгрыш, считайте, что вы меня заинтересовали. Но причем тут судмедэксперт?

Кроуфорд невозмутимо сложил салфетку и убрал в карман, поправил очки и легко пожал плечами.

— Для красного словца.


***

Ник всегда знал, что погубит его любопытство. Знал, но устоять все равно не мог. Возможно, именно поэтому ему удалось так многого достичь за столь короткий срок? На страницах его книг с филигранным изяществом препарировались души героев, одна-две меткие характеристики позволяли читателю воссоздать психологический портрет, вплоть до понимания детских травм. Критики писали, что он должно быть изучал психологию, но почему-то это скрывает. Николас был бы и рад их успокоить, подтвердив теорию, но не мог: не было в его прошлом ничего такого. А своё понимание людей он списывал на наблюдательность. Только вот сейчас его обычное чутье на людей упорно молчало.

Б. Кроуфорд представлялся Нику резной шкатулкой с секретом. Невозможно не вертеть в руках, даже зная, что внутри могут быть запрятаны отравленные иглы!

Б. Кроуфорд не солгал ни единым словом: ему понадобилась и кровь, и память — заставил отвечать на бессмысленные вопросы. Но что волновало Ника больше всего, казалось, взамен посылки Б. Кроуфорд вознамерился забрать сердце и душу. Ничем другим объяснить своё согласие встретиться в ресторане и поужинать Ник не мог.

— Это тоже такое условие? — вместо приветствия спросил он, стоило Кроуфорду подойти к столику.

— Отнюдь, — уголками губ улыбнулся тот. — Это передышка перед следующим этапом.

Ник мученически застонал:
— Что там ещё? Мне кажется, вы знаете обо мне столько же, сколько и я.

— Давайте оставим “вы” для работы. Могу я звать вас “Ник”?

Кроуфорд оставался невозмутим. Страдания собеседника он игнорировал с той же небрежностью, что и мелкие бытовые неудобства: не успел на светофоре, лифт долго не приходил, кофе оказался с приторным сиропом.

— Только в обмен, — согласился Ник и поднял бровь, гадая, как себя разрешит называть его визави. Брэндон? Брэм? Брайен? Брент?

— Брэд.

Имя отозвалось в голове эхом: повторилось на разные лады, словно Ник уже имел возможность рычать на этого человека в ярости, шипеть в приступе ехидства, кричать от страсти, шептать от нежности. Всех оттенков не разобрать, но казалось он познал их все.

— Ник? Тебе плохо?

Николас вздрогнул: Кроуфорд накрыл его руку своей, сжал, смотрел через стол с ненаигранным беспокойством.

Ник шумно выдохнул. Он даже не заметил, что, похоже, всё это время не дышал.

— Да, — отозвался он и повторил, чтобы придать голосу твердости. Правильно говорят, по-настоящему талантливые личности все с приветом, вот и он обзавелся персональным безумием. Нет, они точно не были раньше знакомы. Он бы запомнил.

Такого, как Кроуфорд, невозможно забыть.

— Вызвать врача?

— Мне уже лучше. Просто короткий приступ головной боли. Уже прошло.
Ник бы на месте Кроуфорда не поверил своим словам, но, как ни странно, это было правдой. Вспышка-воспоминание была сродни острому приступу мигрени. Только прошло не в пример быстрее. И если бы не взволнованный взгляд Кроуфорда, Ник бы подумал, что ему показалось. Приснилось, как это с ним случалось и раньше. Он называл такие сны — приступами вдохновения, когда словно вываливаешься из этой реальности и становишься молчаливым свидетелем той, другой, в которой наемные убийцы-паранормы всеми силами пытаются выжить сами и выжить всех остальных со своей территории. Так Ник и написал свою книгу: собрал из обрывков снов и домыслов, сшив всё красными нитками наития и логики.

Подобных приступов-откровений с ним не случалось со второго тома, когда он многозначительно оставил открытый финал. Будущее героев скрылось от него словно в тумане, чтобы теперь снова дать о себе знать? А он уж было подумал, что исписался, перегорел. Все другие вещи, которые он писал, хвалили ничуть не меньше, но его самого не отпускала та первая, недорассказанная история.


***

Кофе на вынос, и правда, был удивительно хорош. Сквозь серую хмарь внезапно проглянуло солнце, и стало немного теплее. Или дело в том, что идея тянуть кофе, согревая руки о стаканчик в компании приятного человека, всегда стоящая?

— Ну как? — с любопытством спросил он.

Кроуфорд оказался очень привередлив в еде. Предпочитал только хорошие рестораны и отказывался верить, что приличный кофе могут приготовить в обычном уличном кафе. Доказать обратное для Ника стало практически делом принципа. И это была его пятая или седьмая попытка.

Ник не считал.

Но точно был уверен, что приподнятые в удивлении брови Кроуфорда и изумленный взгляд стоили беспокойства.

— Прекрасный, — сознался Кроуфорд и, отвернувшись, сделал вид, что любуется пейзажем.

Вид, на вкус Ника, был так себе. Просто Кроуфорд, похоже, был из породы тех людей, которые ненавидят ошибаться. Больше, чем ошибаться, они не любят только признавать свои ошибки. Ник, в отличие от Кроуфорда, не любил проигрывать. Так что, сейчас наоборот чувствовал себя прекрасно, буквально королем мира! И даже хмурый вид Кроуфорда не мог испортить ему настроение.

Ник не стал мешать Кроуфорду переваривать своё несовершенство. Он наслаждался моментом триумфа: довольно щурился на солнышко, грел руки о стаканчик и смаковал отменный кофе.

Молчать в компании Кроуфорда ему тоже нравилось, хотя обычно Ник старался заполнить тишину, которая неизбежно возникает в общении между малознакомыми людьми. Но с Кроуфордом как началось, так и продолжалось иначе, чем со всеми. Если бы все было как со всеми, они бы не встречались так часто. Обычно Ник довольно быстро терял интерес к новым людям, остывал через неделю-другую банально из-за скуки: незнакомцы слишком быстро становились чересчур понятными, переставали быть тайной. Кроуфорд не прилагал никаких усилий, но разгадать его не выходило, как Ник не старался. А может дело было в другом? Он его хотел. Хотел заполучить себе, познать и разум, и тело, и...

— О чем задумался?

Ник вздрогнул. Оказалось, он настолько погрузился в себя, что немного выпал из реальности. Но с ответом нашелся быстро. Сказался опыт регулярно даваемых интервью.

— Гадаю, куда мы отправимся сегодня. Может, дашь подсказку?

— Герои твоей книги умеют это делать.

Ник изумленно уставился на Кроуфорда.

— Я не умею прятать трупы. Кто тебя так достал? Надеюсь, не я?

— Достал? Нет! — Кроуфорд рассмеялся. — Это была подсказка. Но я учту на будущее, что, в целом, ты согласен.

— Согласен с чем?

— Прятать трупы.

Ник фыркнул. Вышло, и правда, забавно. И тут он уставился на Кроуфорда.

— Погоди, ты что, прочел мою книгу?

— Нет, конечно. Только рецензию. Я же говорил тебе, что не увлекаюсь фантастикой.

— Не такая уж там фантастика. Подумаешь, паранормы. Между прочим, писатели-фантасты — пророки грядущего.

Кроуфорд улыбнулся уголком губ и едва кивнул. Ник с трудом спрятал усмешку: ничего, время покажет, устоит Кроуфорд или все же прочитает его книгу. Вызов был принят тут же. И тут же Ник начал готовить почву. О фантастике Ник мог говорить часами.

И в этот раз его умение не дало осечку: увлеченные разговором, они едва не прошли мимо стрелкового клуба.

— Мы пришли. Твои герои умеют пользоваться оружием. А ты держал его в руках?

— В детстве, кажется, — не слишком уверенно отозвался Ник, которого внезапная остановка сбила с намеченного курса. Пару секунд он недоуменно разглядывал неказистую вывеску, а потом решительно толкнул тяжёлую дверь.

Пока Кроуфорд улаживал формальности, Ник с любопытством осматривался. Ему никогда раньше не доводилось бывать в подобных местах. Если бы не вывеска и не соответствующей тематики плакаты он бы подумал, что заглянул в офис какой-то не слишком успешной фирмы, но это впечатление развеялось как дым, стоило спуститься в подвал, где и был расположен тир.

Ник смутно помнил, что в детстве он всё-таки держал в руках ружье, но оно ни в какое сравнение не шло с теми экземплярами, которые были предложены им на выбор. Впрочем, выбирать Нику не пришлось, Кроуфорд сделал всё за него. И выбрал, и зарядил, и вывел на позицию.

Первый заход оказался провальным. Целиться Ник перестал после второго выстрела, палил в молоко с зажмуренными глазами и почти задыхался от запаха пороха. Знакомого до боли в грудной клетке.

— Ещё раз, — хриплым, не своим голосом потребовал Ник.

Не глядя протянул руку назад и получил заряженный ствол Кроуфорда. Выстрелы будто слились в один растянутый во времени звук. Ник отработанным жестом извлек магазин из основания рукоятки пистолета, включил предохранитель и положил разобранный пистолет на стол.

— Ты же говорил, что стрелял только в детстве...

Ник перевел ошарашенный взгляд с мишени на Кроуфорда и выдавил:

— Новичкам везёт?..

Ничем другим объяснить происходящее Ник не мог. Точнее, ничем разумным не мог. Признаваться в том, что ему мерещилось… всякое, Ник не собирался. Кроуфорд ему нравился, и заканчивать то, что между ними завязывалось, так по-глупому Ник не желал. Да и что он мог сказать? Кажется, умел в прошлой жизни?


***

Встреча и попытка разобраться в происходящем с психологом результатов не дала. Нику посоветовали пройти комплексное обследование, поменьше нервничать и побольше спать. Психолог также посоветовал Нику не поднимать панику, пока его безумие не мешает ему и окружающим жить. В конце концов, вдруг у Ника талант к стрельбе?
Во внезапно проявившийся талант Ник не поверил. Но парадоксальным образом подуспокоился и решил провести следственный эксперимент: принять приглашение Кроуфорда на ужин у него дома. Сложно было не заметить, что воспоминания настигают Ника только в присутствии Кроуфорда. Ну и неплохо было совместить полезное с приятным. А вечер в его компании обещал быть именно таким. Тем более, что тот наконец перестал оправдывать их регулярные встречи деловой необходимостью.

— Привет, — улыбнулся Кроуфорд. — ты немного рано.

Ник не сразу нашелся с ответом. Если бы под фартуком не было одежды, он бы и вовсе позабыл человеческую речь. Кроуфорд легко представлялся с пистолетом, за ноутбуком, в дорогущей машине, но вот с кухней совсем не сочетался. Особенно в этом фартуке в легкомысленный цветочек.

— Не всё же мне опаздывать, — усмехнулся он. — Мне ещё погулять?

— Нет, конечно, проходи. Чувствуй себя как дома.

— Но не забывай, что ты в гостях? — хмыкнул Ник, пристраивая перчатки, куртку и шарф.

— Нет, — неожиданно серьезно возразил Кроуфорд, — чувствуй себя как дома. Хочешь, осмотрись здесь как следует, пока я закончу на кухне.

Ник сначала хотел отказаться, но потом передумал: в конце концов, он не напрашивался, Кроуфорд сам предложил.

Ник чувствовал себя котом, впервые оказавшимся в незнакомом месте: он едва ли не принюхивался к вещам в квартире Кроуфорда, и она ему нравилась. Гораздо более свободная, чем его собственная. Лаконичная, но не лишенная своеобразного уюта. Идеально вписывалась в представление Ника о Кроуфорде. Разве что раскрытая на середине книга со знакомой обложкой казалась лишней.

Не сумев до конца избавиться от дурацкой улыбки, Ник забрел на кухню и вместо того, чтобы сказать что-то подходящее случаю, выпалил с порога:

— Ты читаешь мою книгу!

— Виновен, — откликнулся Кроуфорд, бросив взгляд через плечо.
Ник тут же нарисовался на барном стуле, будто его туда притянуло магнитом. Поставил локти на стол, подпер голову и жадно спросил:

— Ну?! Что скажешь?

— Я ещё не дочитал. Обложка вызывающая.

— Брэд, ты прочёл дальше обложки, — не купился Ник.

— Немного дальше, — не отрываясь от готовки, отозвался Кроуфорд. Пахло, к слову сказать, умопомрачительно. А ещё знакомо. Мясо и апельсины.

Ник обычно ел, что удавалось ухватить: в отличие от Кроуфорда на звание гурмана он никогда не претендовал. Скорее, всегда был человеком настроения. Так что купленный на улице хот-дог и блюдо, поданное в ресторане Мишлен, воспринимались им с одинаковой радостью. Тем удивительнее было и то, что заметил, и то, что смог так точно отличить. Он точно помнил этот аромат. Опять помнил!

Ник тряхнул головой, будто этим незамысловатым жестом мог отогнать чувство узнавания, и сосредоточился на прервавшемся разговоре. Они говорили про книгу. Про — его! — книгу.

— И-и? — протянул Ник. — Брэд, не тяни кота за яйца, он начнет разговаривать с тобой писком.

— Надеюсь, коты со мной в принципе разговаривать не начнут, — хмыкнул тот. — Мне сложно судить: я не любитель подобной литературы. Не с чем сравнивать.

— Брось, я же не экспертную оценку от тебя прошу. Мне интересно твоё впечатление.
Кроуфорд ловко разложил еду по тарелкам и поставил на стол перед Ником, разлил вино по бокалам и обосновался напротив. Но к еде они оба не притронулись.

— Вся фантастика в том, что они — паранормы. Если бы не это, то был бы своего рода производственный роман. Скажи честно, ты ввел паранормальные способности, чтобы закрыть дыры, которые ничем другим не мог объяснить?

Ник покачал головой, взял в руку вилку, покатал по тарелке дольку апельсина и посмотрел на внимательно следящего за ним Кроуфорда.

— Нет. Но если я скажу тебе правду, ты мне не поверишь.

— А ты попробуй, — серьёзно предложил Кроуфорд.

— Я пытался написать иначе, но герои не дали мне это сделать. Было именно так, как написано, и никак иначе.

— Было? — переспросил Кроуфорд. — Не должно было быть, а именно “было”?
Ник пожал плечами.

— Ну что, время вызывать неотложку? — усмехнулся тот.

Кроуфорд задумчиво покачал головой:

— Если только нам обоим.

— В смысле? — растерялся Ник.

— Забудь, мысли вслух. — Кроуфорд пригубил вино, а потом тихо спросил: — Скажи, а это правда, что автор знает о своих героях гораздо больше того, что пишет в книге?

— Конечно. Порой ты изучаешь какую-нибудь неведомую хрень, чтобы вписать два слова в текст, а порой перерываешь тонну информации, чтобы, в итоге, ничего не вставить. А что?

— А иногда он похож на своего создателя, да?

— Такое не редкость. В конце концов, в каждом из героев есть кусочек писателя. Говорят, невозможно написать достоверно то, что в тебе отсутствует.

— Попробуй мясо, — попросил внезапно Кроуфорд. — Остынет, а мне бы хотелось узнать твоё мнение.

— Это как-то связано с книгой? — удивился Ник, но послушно попробовал кусочек. И вдохновенно замычал. Мясо было безупречным. И он определенно уже попробовал это блюдо. Только вот где? — Идеально.

Кроуфорд кивнул:

— Мне показалось, что тебе понравится. И твоему телепату бы тоже понравилось, хотя он и не гурман.

Ник сглотнул и безуспешно попытался улыбнуться. Кроуфорд смотрел подозрительно серьёзно, да и Нику, если честно, шутить совершенно расхотелось. Он был уверен: Брэд начал этот разговор не просто так и блюдо выбрал не наугад, и кто знает, что ещё заготовил на этот вечер?

Оставалось надеяться — не нож для разделки трупа. Это было всего-навсего его избыточное воображение. Он не в кино. А в жизни такого не бывает.

— А что тебе ещё показалось? — тихо спросил Ник.

— Показалось, — уронил Кроуфорд, и слово упало, как падает камешек в пруд, с тихим всплеском, оставив после себя расходящиеся круги на воде. — Ты любишь корицу и не любишь имбирь. Пьешь чай, никогда не употребляешь кофе, но обожаешь его запах. Ты — сова.

— А ты — жаворонок, но хорошо маскируешься, — завороженно отозвался Ник. — Предпочитаешь соль и хвою и терпеть не можешь приторные ароматы. Запонки.

Нику показалось, что играющая всё это время на заднем плане музыка стала тише. Свет — тусклее. Мир сузился до внимательных коньячных глаз, четко очерченного рта, сплетенных в замок рук. Кроуфорд словно обретал краски. И вместе с этим на Ника снисходило озарение.

— Что “запонки”? — переспросил Кроуфорд, не сводя пристального взгляда с собеседника.

— Носишь рубашки с запонками. А ещё ты редко мерзнешь.

— Зато ты — регулярно.

— Откуда ты?..

— А ты?

— Мне кажется, мы сходим с ума, — поделился Ник тем, что накипело на сердце.

— Коллективного безумия не бывает, — очень серьёзно отозвался Кроуфорд.

— Но чем это объяснить? Не связью же душ?

— Ноосферой, — предположил Кроуфорд, а потом накрыл руку Ника своей и чуть сжал. — Тебе хочется всё это прекратить?

Ник опустил взгляд на руку Кроуфорда, потом снова встретился с ним глазами и решительно отозвался:

— Нет. Но откуда ты?..

— Мне приснилось.


***

Возможно, совместное безумие — это не так уж и плохо. По крайней мере, ухаживая друг за другом, они умудрились ни разу не проколоться. Но вот звонок в четвертом часу утра был точно не из числа приятных вещей.

— Ник, я понял взаимосвязь!

— А связи до утра не подождут? — невнятно отозвался Ник, который не сразу сообразил, где он находится и с кем говорит.

Кроуфорд хмыкнул в трубку.

— Не подождут. Ты же сова. Ты должен быть ещё бодрым.

— Кому должен, всем прощаю, — пробурчал Ник и душераздирающе зевнул. — Что ты понял?

— Мне снятся сны про тебя только после того, как я читаю твою книгу.

— Там не так много строк, чтобы читать её целый месяц. Тебе она настолько не нравится?

Ник сел на постели, потер глаза и включил свет. За окном светало. Спать хотелось немилосердно, и он пошел на кухню за чаем.

— Нравится, — неожиданно весомо сказал Кроуфорд. — Но дело в том, что много за раз не влезает. Ты помнишь, в Кадисе чайки мешали стрелять по целям?

— Не чайки, туристы, — поправил Ник и зашипел, вписавшись от неожиданного откровения в дверной косяк.

— Ты там живой?

— Не надейся, — простонал он, прыгая на одной ноге, а рукой держась за ушибленный палец. — А тебе приснилось, что чайки?

— Нет. Я специально сказал неправильно: решил проверить, что ты скажешь мне в ответ, и не ошибся.

— И что это значит?

Ник вышел на балкон. Ему мучительно захотелось закурить, хотя он никогда не дымил. Просто находят же люди в этом что-то успокаивающее! Ему точно надо.

Кроуфорд не торопился с ответом. Ник услышал как полилась жидкость, потом короткий звяк и наконец как Кроуфорд глотнул. Виски? Кофе? Молоко?

— Джин? — уверенно спросил Ник.

— Джин, — подтвердил Кроуфорд. — Ты хотел бы узнать, что с нами происходит?
Настала очередь Ника дышать в трубку. Откровенно говоря, его пугало то, что происходило между ними. Это не было похоже на розыгрыш, скорее на мистический триллер. Не хватало только тентаклевидного монстра, которого вызвал безумный ученый.

Ник облизал губы и тихо ответил:

— Хочу. Терпеть не могу загадки. А ты придумал способ?

— Даже два. Обратиться к гипнотизеру.

— Ты же в них не веришь! — поразился Ник.

— Я и в подобные совпадения не верю, но они есть, — парировал Кроуфорд. — И не забывай, есть другой способ.

— Какой? Начертить пентаграмму? — предположил Ник.

— Если без этого никак, то я согласен на такую жертву. В пентаграмме я любовью ещё не занимался.

— Ты предлагаешь мне… нам?

— Ты ведь вспоминаешь меня, сталкиваясь со мной. Что может быть ближе? — Кроуфорд помолчал и, не дождавшись реакции от Ника, тихо продолжил: — Нет, это не только для того, чтобы ты вспомнил.

Ник усмехнулся. Иногда ему казалось, что Кроуфорд — оракул из его книги. Слишком чуткая тварь!

— Я...

— Приезжай.


***

Ругаться после самого крышесносного секса в своей жизни — идея так себе. Но Ника… Ника. Три раза “ха”! Шульдиха несло.

— Ор-ракул, ты понимаешь, насколько идиотским был твой план?!

Кроуфорд даже не подумал прикрыться. Он вообще выглядел на удивление довольным жизнью. И при других обстоятельствах Шульдих отложил бы скандал до утра, а может и до вечера, может быть, даже не этого, а другого дня, но обстоятельства были такими, что его распирало. Распирало злостью, охуением, желанием укусить побольнее эту невозмутимую сволочь!

Правильно говорили в Розенкройц: от оракулов добра не жди! А он — дурак! — не верил.

— Он сработал.

— Идиотизма это не отменяет. Вообще, не понимаю, как нас не вычислили? Это кем надо быть?!

— Посредственностью, — отозвался Кроуфорд, не сводя с Шульдиха пристального взгляда. Казалось, он был настолько сосредоточен, что едва ли стоило ждать внятных ответов. Однако Кроуфорд оставался Кроуфордом, что с даром, что без. И он не обманул ожиданий Шульдиха. — Прячь самое дорогое на самом видном месте. Что может быть виднее, чем писатель, который пишет про убийц-паранормов? Нашему бывшему начальству и в голову не придёт, что наёмный убийца-телепат начнет писать фантастические сказки. Скорее спрячется на уединенном острове, чтобы не чувствовать людей.

Шульдих помолчал, осознавая сказанное, а потом тихо и очень серьёзно спросил:

— Скажи, Кроуфорд, какие шансы на успех были у этой идеи?

Кроуфорд вздрогнул и вместо ответа отвел взгляд. Шульдих с трудом справился с желанием проверить, не встали ли волосы дыбом совершенно не в фигуральном смысле.

— Слышишь, ответь мне. Я должен знать, насколько ничтожный шанс у нас был. Он вообще был?

— Был. Едва отличный от нуля, — неохотно признался Кроуфорд. Он вообще ненавидел ошибаться, тем более говорить о своих промахах вслух. В другой раз Шульдих непременно бы оценил его откровенность, но сейчас он едва обратил внимание на усилие Кроуфорда.

Шульдих смотрел на него и молчал. Молчал и смотрел. Бесконечно долго. На взгляд Кроуфорда, лучше бы тот продолжал ругаться.

— Но почему тогда ты выбрал именно этот план? — наконец спросил Шульдих. — Только не говори, что прочие варианты были ещё хуже.

— Ниже дна не провалишься, — вздохнул Кроуфорд. Он был бы и рад сказать, что Шульдих не прав, но не мог. Это был самый идиотский план, который они когда-либо воплощали в жизнь… С другой стороны, он ведь сработал. — Когда я его придумал, я ещё плохо умел оценивать риски. И ошибся.

— Ошибся? В расчетах? Ты?

Кроуфорд пожал плечами, а потом поманил к себе. И Шульдих повелся, как велся всегда, когда его звал Кроуфорд. Любопытство губило лучших из людей. Не только бывших наёмных убийц, бывших гениальных писателей. Он оседлал бедра Кроуфорда.

— Говори.

Кроуфорд словно невзначай положил ладони на его бедра, но гладить не стал, не привлек к себе, не попытался подмять под себя. Впрочем, последнее бы у него точно не вышло. Шульдих был готов к такому развитию и поддаваться не собирался. Он всё ещё был зол!

— Я тогда впервые осознал свой дар. И казался себе непогрешимым. И действовал… Как это бывает у тебя?

— Импульсивно? — подсказал Шульдих. Этот день был слишком богат на откровения. Пожалуй, некоторые из них он сможет переварить далеко не сразу. И хорошо, если ему ещё не будут сниться кошмары. — Не верю. Может, есть какое-то другое объяснение?

— Ну, так или иначе, план ведь сработал. Что тебя не устраивает?

Шульдиха даже немного попустило. Признающий свои ошибки Кроуфорд, Кроуфорд, позволяющий вертеть его оплошность с разных сторон — это не Кроуфорд. Кроуфорд, не любящий сослагательного наклонения, Шульдиху был понятнее и ближе. И как-то успокаивал, что ли.

— Ну, вообще-то много что, — усмехнулся Шульдих и ткнул пальцем в грудь Кроуфорда. Наливающийся цветом засос не способствовал тому, чтобы Шульдиху хотелось ругаться. Другое дело — кусаться! — Начнём с того, что ты не спросил моего согласия, когда решил воспользоваться этим планом.

— Я спросил! — возмутился Кроуфорд.

— “Шульдих, ты мне веришь?” — это называется, ты спросил? Да ты едва успел дождаться кивка, как тут же ткнул в меня шприцем!

— Но спросил же, — упрямо повторил Кроуфорд.

— В следующий раз, когда ты у меня что-то спросишь, я на всякий случай отвечу “нет”.

Кроуфорд улыбнулся глазами. Любой другой бы ничего не заметил, но Шульдих знал, на что следует обращать внимание, вот и сейчас не упустил. Как тут же выяснилось, не зря. Кроуфорд подмял его под себя, навис сверху и прижал руки к постели:

— Тогда откажи мне в предложении стать моим супругом?

Шульдих выразительно поднял бровь. Но Кроуфорд больше не смеялся, смотрел пристально, так что Шульдиху стало неуютно под этим взглядом. Требовательным и суровым.

Кроуфорд продолжил сам. Слова давались ему с ощутимым трудом, но вместе с ними с Кроуфорда сходили щиты.

— Я упустил момент, когда можно было бы подготовить и реализовать другой план. Когда я осознал вероятности, у меня не осталось выбора — только рискнуть, потому что терять тебя я был не готов. И всё равно потерял. По моему плану, мы должны были встретиться гораздо раньше, гораздо раньше узнать друг друга. Я даже не думал, что дело дойдет до наследства и всего этого. Мой рейс задержали, ты прилетел раньше — уже неважно, что нам помешало познакомиться. Мы разошлись в Гамбурге, не столкнулись в Ницце, потерялись во Франкфурте-на-Майне. Но нашлись на рыцарском фестивале. Нам повезло. Нам невероятно повезло. — Кроуфорд сглотнул. — Молчи. Я опоздал с предложением на три года. Больше я не хочу опаздывать. Я не хочу больше терять.

— Но как это нас спасёт? — тихо спросил Шульдих.

— А кто сказал, что это должно нас спасти? — поднял бровь Кроуфорд. — Я просто исполняю задуманное три года назад и заново решенное три дня назад. Знаешь, что там, в наследстве, которое нас свело?

Кроуфорд был чересчур, непозволительно обнажен, и Шульдиху стало страшно поранить его опрометчиво сказанным словом. Им ведь действительно повезло. Встретиться, влюбиться друг в друга вновь, ведь без этой близости, без общения, без привычек Кроуфорда, которые послужили ключами к памяти Шульдиха, без книги Ника, на страницах которой он неосознанно запрятал ключи к воспоминаниям Кроуфорда, не было бы их настоящих. Найденный Кроуфордом ментальный специалист и правда поработал на совесть.

Шульдих взял лицо Кроуфорда в ладони, отрицательно покачал головой и улыбнулся. Да, теперь он всё знал.

— Кольца.

@темы: слэш, фанфик, Шульдих, Кроуфорд, Secret Santa-2018, G

Для: Dejavidetc
От:

Название: Распорядок дня и авокадо из косточки
Автор: Крошка Капризуля Хоч
Бета: Ollnik
Пейринг: Ая Фудзимия/Брэд Кроуфорд
Категория: слеш
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, 1165 слов

читать дальшеРаспорядок дня нарушать запрещается.

Эту цитату Кроуфорда Фарфарелло написал на двери своей комнаты. Не кровью, просто черным маркером, и художественно оформил крестами. С недавних пор он всерьез увлекся каллиграфией и раскрашивал все доступные поверхности в доме до одиннадцати вечера. Или до двенадцати, если на следующий день не было запланировано миссий. Распорядок в этом доме не нарушал никто.

Ая ненавидел Кроуфорда ровно семнадцать с половиной часов ежедневно. Еще пять часов он спал и час – занимался с Кроуфордом сексом. В это время ненавидеть получалось плохо. Шульдиха он ненавидел все двадцать четыре часа, потому что не спал с ним. И это было взаимно. Кроуфорда Шульдих ненавидел около семи часов: когда тот был в постели с Аей и когда заставал их обнимающимися. Сам Кроуфорд ненавидел те часы, дни и недели, когда Ая с Шульдихом устраивали в его жизни персональный ад. Только Фарфарелло относился ко всем спокойно. Не устраивать же детский сад, он сюда работать пришел.

Завтрак

Кроуфорд завтракал кофе, Шульдих – кофе и коньяком, Ая – зеленым чаем и рисом. Фарфарелло готовил себе богатый протеином завтрак из творога, гранолы и свежих фруктов. Если это было воскресенье, то добавлялся еще полусырой стейк.

Обед они пропустили из-за миссии.

Зачистка проходила в старых гаражах. Смешались запахи свежей крови, горячего металла, машинного масла, бензина и химических растворителей. Духота давила, тек пот. По плану надо было задержаться здесь еще на час. Шульдих привалился к стене, чтобы отдышаться и остыть. Даже привычного человека здесь мутило. Ая возился с легко раненым Кроуфордом. Фу, развели сопли. Там же легкая царапина, кровь остановил и пошел дальше. Но Ая что-то говорил, перевязывал аккуратно, даже помазал новомодным гелем. А Кроуфорд ему улыбался. Незаметно так, на миллиметр, может два. Отойдешь на пару метров и внимания не обратишь. Но Шульдих первый раз видел улыбку Кроуфорда, которая никому не предвещала проблем. Разве что кровати.

Фарфарелло же ни на что не обращал внимания. Он спокойно притащил пару трупов и сложил из них диван. Расположился с удобством. Достал протеиновый батончик из кармана и начал жевать, роняя крошки на распоротый живот трупа.
– Мы тратим много калорий, – он указал пальцем на каждого поочередно. – А вы плохо питаетесь и не завтракаете. Откуда у вас силы на убийства возьмутся? Специально для тебя повторю, Ая. Чистая ненависть – мало того, что вредная, так еще и бескалорийная, питаться ей нельзя.

Ая замер, сжимая в одной руке повязку, а в другой – катану. Шульдих тоже застыл, жалея, что нет с собой попкорна. Намечался интересный замес. И тут Кроуфорд расхохотался: громко и весело, подрагивая всем телом и разбрасывая капельки крови. Отсмеявшись, он обнял Аю:

– Все, теперь буду сам следить за твоим питанием, а то наш домашний диетолог мне спуску не даст.

Ая разжал пальцы на катане и поцеловал Кроуфорда. Этого Шульдих видеть точно не хотел, зато его наконец-то вырвало.

Ужин

Место на вечер выбирал Кроуфорд, поэтому оно было дорогим, полутемным и скучным. Фарфарелло развлекался тем, что дотошно выспрашивал у официанта состав каждого блюда. После этого он потребовал, чтобы его провели на кухню. Фарфарелло носил с собой переносную мини-лабораторию и хотел проверить мясо на специальных реактивах. Бледный официант позвал администратора, и они вдвоем убеждали, что продукты у них самого высокого качества, говядину получают с лучших местных ферм, и все блюда могут удовлетворить самый изысканный вкус. Но Фарфарелло был неумолим. Все закончилось тем, что он ворвался на кухню, размахивая ножом, и Шульдиху пришлось плестись за ним и подчищать поварам память. Потом они еще полчаса брали на анализ кусочки форели, свинины и фазана, опускали их в разноцветные жидкости и вкалывали что-то шприцами. Фарфарелло остался доволен.

– Теперь я могу с чистой совестью рекомендовать это заведение, – он улыбнулся и похлопал по плечу валяющегося в обмороке шеф-повара. – Поставлю вам пятерку в рейтинге.

Шульдих сомневался, что само заведение будет готово порекомендовать Фарфарелло как гостя, но промолчал.

Ая с Кроуфордом тоже не теряли времени. Вернувшись, Шульдих застал их уже на столе. Вокруг были разбросаны тарелки и ножи, осколки бокалов ровным слоем выстилали стол, а изысканный букет лилий торчал из-под плеча Аи. Голая задница Кроуфорда была вымазана белым. Шульдих искренне надеялся, что это провансальский соус. Посетителей вокруг не было.

– Я оставлю им чаевые, - Кроуфорд пошарил рукой, разыскивая очки в остатках десерта. – Очень щедрые чаевые.

Покидая ресторан, Шульдих молча прихватил с собой две бутылки рислинга с соседнего столика.


Ночной перекус

Выспаться не удалось. Кроуфорд с Аей решили продолжить приятный вечер, и в курсе их отношений был весь дом. Возможно, даже весь район Токио. Шульдих давно отселился в самую дальнюю комнату, но шум падающей мебели и вибрацию шатающихся стен заглушить не могло ничего. Ближе к трем ночи наметился перерыв. Напряженно вслушавшись в тишину, Шульдих вышел на кухню. У холодильника уже собралась целая компания. Ая пил чай, Фарфарелло жевал многоэтажный сэндвич из мультизерновых хлебцев, лосося, салата, бекона и бог знает чего еще. Возле раковины валялись овощные очистки, а на подоконнике в любимой кружке Кроуфорда трогательно плавала проткнутая зубочистками косточка авокадо.

– Я решил вырастить дерево, – Фарфарелло похлопал по полу рядом с собой. – Садись. Я сделаю тебе бутерброд с правильным балансом белков, жиров и углеводов.

– Это в тебе заговорили ирландские корни? – Шульдих потер ноющие виски. – Тяга к земле, сельскому хозяйству… Хотя тогда бы ты засеял весь двор картошкой.

Ая фыркнул, уткнувшись в свою изящную фарфоровую чашечку. Шульдих хотел съязвить или придумать что-то противное и подселить это в чужую голову, но сложно устраивать скандалы сидя на теплом полу в кухне рядом с упорно прорастающим авокадо.

– Скорее экологическое самосознание, – Фарфарелло захохотал. – Я решил придерживаться принципа нулевых отходов. Я уже перестал использовать пластик и дезодоранты. Но есть вещи важнее. Смотри, вот мы убиваем около сотни человек в год. И куда мы их деваем?

– Сбрасываем на свалку, сжигаем, заливаем бетоном, смешиваем с медицинскими отходами, закапываем, – начал загибать пальцы Шульдих.

– Растворяем кислотами или топим, – подсказал Ая.

– Или просто оставляем валяться на месте, – подытожил Фарфарелло. – Большинство этих способы крайне неэкологичны, а ведь планета у нас одна! Мы должны заботиться о ней! Поэтому я придумал вот что. Теперь буду собирать все наши трупы и закидывать их в специальную компостную яму. Туда же – органические отходы: заварка, очистки, остатки еды. Все это перегниет и получится удобрение. И на нем я что-нибудь выращу. Елку к следующему Рождеству, например. Живые деревья рубить не хочется, а при производстве искусственных получается много вредных отходов.

– Ты сумасшедший, – Шульдих взял сэндвич. – Но готовишь вкусные сэндвичи. Это все меняет.

– Объедаетесь на ночь? – Кроуфорд вышел на кухню без очков и в мятой рубашке, близоруко щурясь.

– Обсуждаем ведение экологически чистого сельского хозяйства, – отчитался Ая. – На удобрениях из трупов. Фарфарелло рассказал нам свой проект, и я считаю, что именно такие идеи и нужны современной Японии.

Кроуфорд оглядел их всех, почесал переносицу и сел на пол рядом с Аей.

– Да вы все тут сумасшедшие. Но вижу, вы сработались. Сделаете мне сэндвич?

После этого дня количество зашкаливающей взаимной ненависти в команде упало на целых полтора процента, а качество питания улучшилось в разы. Разве что авокадо не проросло, потому что Фарфарелло нечаянно залил его кровью. Но о нем никто не жалел.

@темы: слэш, фанфик, Кроуфорд, Ая, Secret Santa-2018, PG-13

Для: HaGira
От:

Название: С добрым утром!
Автор: Yuzik88
Пейринг/герои: Кроуфорд|!venomШульлих
Рейтинг: G
Техника: фотошоп, саи
Размер:: 800х1027, 518 кб
Предупреждение: AU
Комментарий автора: С Новым годом и Рождеством! Всего самого наилучшего в наступающем году!!

@темы: Шульдих, фанарт, Кроуфорд, джен, Secret Santa-2018, G

Для: Ollnik
От:

Название: just two of us
Автор: SEMMY_bird
Пейринг/герои: Ая, Кен
Категория: джен
Рейтинг: G
Комментарий автора: с Новым годом!

@темы: фанарт, джен, Ая, Secret Santa-2018, Кен, G