Для:  Irma~
От:

Название: Третья ночь
Автор:  Verlis
Пейринг: Ая/Ёдзи
Категория: слеш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (4 775 слов)


читать дальшеНью-Йорк, аэропорт им. Джона Кеннеди.

Посадка заканчивается. Фудзимия пристегивается ремнем и закрывает глаза.

Люди продолжают занимать свои места. На соседнем кресле мать — по виду немка или скандинавка — пытается утихомирить дочку, предлагая ей бутылочку с соком. Девочка машет головой, отталкивает ее руку.

— Сказку, сказку! Ты обещала!

Мать смиряется: звук расстегиваемой молнии — из сумки достают книжку. Усыпляющий звук перелистываемых страниц и тихий размеренный голос:

— … пока не сносишь семь пар железных постолов…

Девочка возится на сиденье, вытягивает шею, пытаясь разглядеть картинку.

— Мама, а что такое постолы?

— Это такие большие ботинки.

— Как у дяди?

— Как у дяди. Сядь спокойно, не вертись…

Посадка окончена, гул разговоров вокруг постепенно стихает. Убаюканный усталостью и ощущением безопасности, Фудзимия незаметно погружается в сон. По салону медленно проходит стюардесса. Она предлагает пассажирам подушки и пледы, но Ая уже не слышит этого — он спит, и в его сне животные разговаривают человеческим языком, а люди ищут по свету утраченную любовь и возвращают память поцелуями.



Саппоро. Аэропорт Шитозе.

Здесь ему предстоит пересадка на поезд до Токио. Нью-Йорк пришлось покидать в спешке, а ждать прямого рейса было слишком долго.

Кроме того, в Саппоро у него есть дело.

Город оказывается не таким уж большим: всего три ветки метро. Спустя полчаса Ая уже на месте. Его целью является тихая улочка, большинство домов здесь двухэтажные коттеджи новой застройки. От метро далеко, зато рядом парк, а невысокая цена и повышенный комфорт привлекают к подобным районам внимание арендаторов.

Ая останавливается перед одним из коттеджей. Тот мало чем отличается от своих собратьев: все те же цветы на окнах, парковка на одну машину и полметра лужайки перед домом. Низкое крыльцо и дверь, для разнообразия выкрашенная не в зеленый, а бледно-розовый цвет.

Именно здесь живет теперь бывшая медсестра Токийского госпиталя, переехавшая на родину к родителям вместе с мужем.



Убедившись, что адрес верный, Фудзимия занимает место у окна в кафе через дорогу. Здесь уютно, пахнет кофе и ореховой выпечкой. Он заказывает у маленькой улыбчивой официантки американо. Девушка предлагает ему попробовать сладости и, уступая ее веселой настойчивости, Ая берет чиз-кейк и еще кофе. Ито Рё приходит с работы не раньше восьми. У него есть еще немного времени.

Человек, из-за которого Фудзимия приехал сюда, водил зеленый «севен». Ровно в двадцать ноль-ноль перед домом аккуратно паркуется серый «ниссан». Не мигая, Ая смотрит, как из машины выходит человек в сером деловом костюме и поднимается на крыльцо. Когда открывается дверь, Фудзимия замечает, как в проеме на мгновение мелькает женский силуэт. Некоторое время он сидит, глядя в окно перед собой, словно не замечая, что дверь давно закрылась. Он думает, что зря не отправился сразу в Токио.



Однако полчаса спустя он все еще сидит за своим столиком. Спешить некуда, ближайший поезд на Токио только утром.

Еще через час бледно-розовая дверь снова открывается. На пороге появляется владелец серого «ниссана» — только теперь на нем голубая ветровка и темные джинсы. Он быстро переходит дорогу, направляясь к тому самому кафе, в котором Ая допивает третью чашку кофе.

Стеклянные двери распахиваются, впуская редкие звуки улицы и вечернюю сырость.

— Доброй ночи, Рё-сан! — маленькая официантка явно рада видеть припозднившегося посетителя. — Вы за вагаси?

— Доброй ночи, Минако, — высокий светловолосый мужчина приветливо улыбается ей в ответ. — Да, Аска просила взять ей анмидзю с виноградом и клубникой. Можешь добавить еще немного дайфуку для меня.

— Ох, Аска с детства обожает клубнику, — официантка хихикает, прикрывая рот ладошкой. — Подождите одну минуту, Рё-сан! Сейчас я все принесу!

В ожидании заказа Рё подходит к стойке, его взгляд рассеянно скользит по маленькому залу. Занятых столиков мало — большинству посетителей есть куда спешить будним вечером.

Почти сразу его внимание привлекает человек, сидящий в одиночестве за столиком у окна. Бледный овал лица на фоне багрово-красных волос — наверное, это освещение в баре играет странные шутки с цветом.

Встретившись взглядом с Рё, человек не сразу отводит глаза. На несколько бесконечных секунд их взгляды сцепляются. Это уже выходит за рамки вежливости, и Рё делает шаг в его сторону незнакомца.

— Добрый вечер. Вы хотели что-то спросить?

В его голосе нет вызова — у него прекрасное настроение, единственное, что слегка омрачает его — это небольшая головная боль. Она часто беспокоит Рё, особенно перед дождем. Кроме того, лицо посетителя кажется ему смутно знакомым, словно пытаешься разглядеть название любимых сигарет сквозь полупрозрачную папиросную бумагу. Человек молчит и отводит, затем снова возвращает взгляд.

И волосы у него действительно красные.

— Нет. Прошу прощения. Вы похожи… на одного моего знакомого, — голос незнакомца, сухой и негромкий, тоже напоминает шелест папиросной бумаги.

Или умерших осенних листьев.

— И вы меня простите — навязчивость, — вопреки ожиданиям Фудзимии, Рё не торопится отходить от столика. — Ваше лицо мне тоже почему-то кажется знакомым, — чувствуя потребность объясниться яснее, он добавляет: — Видите ли, у меня амнезия. Несчастный случай. Помню только последние полгода, — он дергает плечом, видимо, эта дежурная фраза ему самому уже набила оскомину. — А вы ведь не отсюда, верно? — Рё бросает взгляд в сторону дорожной сумки, стоящей у столика. — В этом районе нечасто можно встретить незнакомое лицо.

— Из Токио.

Собеседник оживляется.

— О, а я ведь тоже оттуда! По крайней мере, меня лечили в Токийской больнице… Скажите, а как зовут вашего знакомого?

— Йоджи, — Фудзимия пристально смотрит в глаза Ито Рё, стараясь уловить малейшую реакцию. — Его звали Кудо Йоджи.

Но в ответ видит лишь растерянность.

— Простите. С ним что-то произошло?

— Он умер.

Губы Рё вздрагивают, словно он хочет спросить что-то еще, но не решается.

Неловкую паузу разбивает звонкий голосок девушки-официантки:

— Рё-сан! Ваши вагаси!

— Спасибо, Минако, — Рё на мгновение отворачивается, затем снова возвращает свое внимание собеседнику.

— Не сочтите за назойливость… Меня зовут Ито Рё. Позволите, я присяду?

— Ран, — после секундной заминки представляется Фудзимия. — Но мне кажется, заведение закрывается, — он смотрит, как из-за соседнего столика поднимается пара последних посетителей.

— Тогда я приглашаю вас к себе, — церемонно склоняет голову Рё.



Аска Ито, симпатичная молодая женщина, темноволосая и темноглазая, не выглядит обрадованной визитом нежданного гостя. Она быстро приносит чай и расставляет на столе тарелочки с пирожными, но Ая почти физически ощущает исходящее от нее напряжение.

Заразившись настроением жены, Рё тоже чувствует себя неловко. Он суетится без необходимости, начинает все чаще потирать виски и наконец устало опускается в кресло.

— Что? Голова? — немедленно спохватывается Аска. За неподдельное беспокойство на ее лице Ая почти готов простить ей и этот дом, и серый «ниссан», и безликий мешковатый костюм Йоджи, и кухню с розовыми занавесками на окнах.

— Да… Ничего, пройдет. Дашь мне что-нибудь?

Аска кивает и быстро скрывается в другой комнате. Возвращается она спустя пару минут, держа в руках коробку с шприцами. При ее появлении Рё начинает вяло возражать:

— Ну, зачем, милая, все не так плохо… Просто дай мне таблетку. Я посижу, мы выпьем чая, и все пройдет.

Женщина молча присаживается на диван и наполняет шприц из маленькой ампулы. На гладком лбу застыла морщинка, которая кажется привычной.

Когда блестящая игла прокалывает кожу, Ая непроизвольно морщится. Это неправильно. Йоджи не должен больше испытывать боли.

— Все, — Аска складывает пустую ампулу и использованный шприц в пустую коробку. — Сейчас станет легче. Тебе лучше лечь, — тихо говорит она, не глядя на гостя.

Рё отрицательно качает головой и кончиками пальцев проводит по лбу жены, разглаживая морщинку. Она неуверенно улыбается в ответ. Ая сидит на диване, уставившись в чашку с едва тронутым чаем, и борется с желанием уйти.

Разговор не складывается. И дело не только в том, что жена Йоджи продолжает сидеть рядом с ним как приклеенная, с вежливым выражением на лице пододвигая к собеседникам сладости. Она уносит коробку с лекарствами в другую комнату, но немедленно возвращается. Движения Рё становятся все более неуверенными, он то и дело моргает и в который раз извиняется, пытаясь ладонью прикрыть зевок.

— Простите, — Рё явно чувствует себя неловко. — Нехорошо себя чувствую — последствия травмы, — уловив намек, Ая отставляет чашку и поднимается на ноги. — А мы не могли бы завтра… Вы надолго в наш город?

— Нет, у меня утром поезд. Благодарю за чай.



Фудзимия идет по ночным улицам, не пытаясь остановить такси. Поезд отходит только утром. Как он и думал, ему нечего делать в этом городе.

Остаток ночи он проводит в зале ожидания на вокзале.



Ровно в шесть открывается окошко кассы. Пока подходит его очередь, Ая снова и снова прокручивает в голове картинку вчерашнего вечера.

Молодая японка за стеклом вежливо улыбается ему.

— Что? — хрипло переспрашивает Ая.

— Направление? Заказывайте, пожалуйста, — повторяет женщина и уже без улыбки смотрит на странного человека в наглухо застегнутом светлом плаще.

— Не надо. Спасибо, — Фудзимия отходит от окна. Женщина недоуменно смотрит ему вслед, беззвучно шевелит губами.

В девять часов в кармане плаща начинает вибрировать телефон. Ая достает его, нажимает кнопку вызова.

— Ты где? — собеседник не тратит время на приветствие.

— В Саппоро.

— Где?! Зачем? — в голосе чувствуется удивление. — Я ждал тебя сегодня в Токио.

Ая колеблется.

— Я буду завтра. — Собеседник в трубке начинает возражать, но Ая уже нажимает кнопку сброса.

Он думает, что должен попробовать еще раз.



Вечером Фудзимия снова сидит в том же кафе. Днем он снял комнату в одном из отелей рядом с вокзалом и несколько часов поспал. Этого явно недостаточно, и он снова заказывает кофе.

В восемь часов мимо окон снова проезжает серый «ниссан». Выждав еще полчаса, Ая просит у официантки счет. Вместе со сдачей девушка приносит его заказ — коробочку пирожных, красиво завернутую в белую хрустящую бумагу.



Дверь открывает Аска.

— Добрый вечер.

— Добрый, — на лице Аски вежливая улыбка. Фудзимия стоит, сжимая в руке яркий сверток, но никто не спешит приглашать его в дом.

— Мне послышалось, или кто-то… — за спиной жены возникает высокая фигура Рё, вынуждая женщину посторониться. — О, вы все-таки не уехали? — радостно восклицает он, разглядев позднего гостя. — Проходите же, не стойте на пороге! — Ая протягивает пирожные, и Рё сразу узнает упаковку. — Аска, смотри, а это тебе!

Аска забирает из рук мужа угощение и уносит в глубину дома. Рё приходится быть гостеприимным за двоих, но, похоже, его это совершенно не смущает: широко улыбаясь, он проводит Фудзимию в гостиную. Ая обращает внимание, что мебель в доме Ито преимущественно европейская. Как и в прошлый раз, Рё усаживает его на почетное место в глубине комнаты — большое кресло, традиционно украшенное подушками из расшитого шелка.

— Вы не уехали… что-то произошло? — уже серьезным тоном спрашивает Рё, занимая место напротив.

— Нет. Все в порядке. Пришлось задержаться по работе, — лаконично отвечает Ая.

— Ясно. Уверен, у вас в этом городе все сложится удачно.

Фудзимия неопределенно пожимает плечами — он не знает, какой результат своего визита в Саппоро готов назвать удачным.

Рё снова улыбается. Этим вечером настроение у него просто замечательное: близок конец рабочей недели, и сегодня утром начальник снова его похвалил. Кроме того, чем-то заинтриговавший Ито незнакомец — Ран, да-да, его зовут Ран — вернулся, и беседа с ним, возможно, оживит обычный семейный вечер.



Аска стоит на кухне, сжимая в руке ложечку для перекладывания заварки. Выглядывающие из вороха белой бумаги анмидзю напрасно манят своим аппетитным видом — от смутной тревоги крутит и давит в животе. Но нужно вернуться в комнату, где ее муж так любезно и искренне принимает сейчас незваного гостя.

Она уже видела раньше этого человека.

Это было в больнице, где сама она работала медсестрой, и где впервые встретились они с мужем. Человек с красными волосами тоже приходил туда. Первый раз она увидела его в главном холле на следующий день после поступления Рё.

Человек был один. Он не пытался обратиться ни к кому из дежурных, просто стоял, быстро просматривая развешанные на стене списки пациентов, поступивших за последние сутки. В первое же мгновение Аске бросились в глаза его волосы — на фоне белых стен и халатов персонала они смотрелись неуместно-кричащим пятном. Если бы не их цвет, Аска без колебаний отнесла бы странного посетителя в разряд телохранителей или полицейских детективов. Ей уже приходилось видеть раньше людей с таким взглядом — холодным и цепким, под которым невольно начинаешь чувствовать себя злоумышленником.

В следующий раз она заметила его совершенно случайно. Как и в прошлый раз, он выделялся из толпы, и не только волосами. Мужчина сидел на одной из скамеек, установленных в больничном саду для выздоравливающих пациентов. И он снова был один. Аска как раз забежала в палату к Рё — у нее заканчивалась смена, но она обещала, что зайдет поцеловать его перед уходом. День был солнечный, она подошла задернуть шторы. Человек с красными волосами сидел напротив окна, на некотором отдалении, низко опустив голову и глядя себе под ноги. Лица было не разглядеть, но Аска все равно узнала его. Пожав плечами, она опустила жалюзи.

Солнце било слишком ярко.



В последний раз он пришел через неделю. Вернее, Аска уже потом поняла, что это был последний раз, а в ту минуту она стояла, колеблясь, над кнопкой вызова охраны. Часы были неприемные, и было совершенно неясно, как незванный посетитель смог пройти мимо дежурной на этаже.

У человека, стоящего перед постелью Рё вид был решительный, почти угрожающий. На мгновение он протянул руку, явно собираясь тряхнуть спящего за прикрытое простынью плечо. Затем плечи его опустились, словно на них лег невидимый тяжкий груз. Еще минуту он стоял, затем резко развернулся и вышел. Ито Рё остался один.

Нет, не один. Как и в тот день, Аска всегда была рядом. Она была рядом, когда он очнулся после недельной комы — и первой вызвала врача, была рядом, когда он плакал во сне и улыбался днем, она делала ему уколы, спасая от головной боли и ночных кошмаров, покупала сок и находила под матрасом припрятанные сигареты. Она пригласила его жить к себе, не дожидаясь предложения о свадьбе, сильно испортив этим отношения с родителями. Счастливая, она бежала с цветами из больницы домой в тот день, когда Рё позвонил ей с радостной новостью, что наконец-то нашел хорошую работу, она…

Она была рядом и сейчас, когда ее мужу жадно дохнуло в спину прошлое.



И вот теперь этот человек пришел к ней в дом, сидел за их столом и пил приготовленный ею чай. Аска встряхивает головой. Если в дом пришла беда, нельзя прятать голову в песок. Она решительно придвигает к себе коробку с чаем.



— Голова не болит? — спрашивает Аска, занося в комнату поднос, уставленный чайной посудой. Рё улыбается и качает головой.

— Нет, моя хорошая. Все в порядке. Чувствую себя просто чудесно.

Накрывая на стол, она улыбается ему в ответ. Аска ставит перед мужем чашку с уже заваренным чаем — на белом фарфоре красивыми иероглифами выписано пожелание здоровья. Гостю достается чашка «приятное путешествие».

Маленькая чашка Аски с иероглифом «красота» — подарок мужа на прошлое Рождество.

На этот раз визит гостя подходит к концу еще раньше, чем прошлый. Рё начинает зевать прежде, чем Аска второй раз доливает всем чай.

— Да что со мной такое?! — недоумевает он, в очередной раз протирая глаза. — Милая, сделай мне лучше кофе, а?

— Ни в коем случае. Никакого кофе. Ты просто устал, — Аска успокаивающе гладит мужа по руке. — Ты же совершенно не высыпался на этой неделе.

— Да… наверное, ты права. Вся эта текучка перед Рождеством… Но как же досадно! Скажите, — решительно обращается он к Ае. — Мне ужасно неудобно, но могу я надеяться, что вы задержитесь в городе еще на день?

Фудзимия бросает короткий взгляд на Аску, затем возвращает свое внимание Рё:

— Ничего не могу обещать, — он качает головой и поднимается на ноги. — Я и так задержался сверх срока. Меня ждут в Токио.

— Жаль. Я так хотел поговорить с вами… — Рё всерьез раздосадован, но бороться с накатывающей сонливостью становится почти невозможно. Даже провожать гостя хозяйке дома приходится в одиночку.

— До свидания, — на лице гостя невозможно различить никаких эмоций.

— Прощайте, — твердо отвечает Аска.



Ае приходится долго идти в поисках такси, затем еще какое-то время колесить по городу — большая часть отелей уже закрыта. Сняв номер, он достает телефон и набирает короткое сообщение «Задерживаюсь еще на день. Буду послезавтра утром». Отправив его, Ая раздевается и укладывается спать.

Гостиничные простыни пахнут чем-то приторно-цветочным. Но сны о прошлом не приходят к нему этой ночью.



А вечером в кафе он снова покупает пирожные. Клубничные. Вчерашняя официантка улыбается ему, словно старому знакомому. Уже перед самым выходом внезапно даже для самого себя Ая берет в автомате пачку сигарет.

Майлд Севен.

Крепкие.

Сигареты он прячет во внутренний карман и переходит через дорогу, направляясь к уже знакомому дому.



На этот раз дверь ему открывает Рё. При виде Аи лицо его освещается уже знакомой мягкой улыбкой.

— Спасибо, что вернулись. — За этой фразой не следует никаких вопросов, и Ая невольно чувствует благодарность. — Проходите в гостиную, сейчас я провожу жену и присоединюсь к вам.

Сверху спускается Аска, она одета как для выхода из дома, только в домашних тапочках. При виде гостя женщина замирает на мгновение, но почти сразу берет себя в руки.

— Вы снова с угощением, — она смотрит на знакомую упаковку в руках у Аи. — Благодарю. К сожалению, мне нужно уходить. Но я еще успею сделать вам чай, — не обращая внимания на слабые возражения мужа, она резко разворачивается и направляется на кухню.

— Идемте тогда в гостиную, — вздыхает Ито. Определенно он чувствует напряжение между женой и своим новым знакомым.

В комнате Ая занимает уже привычное место в кресле и смотрит, как Рё беспокойно кружит по комнате.

— О, милая! И все-таки не нужно было… — он пытается отобрать поднос у появившейся Аски, но та ловко его отводит руку. — Ты точно не опоздаешь?

— Все в порядке, — улыбается та. — Ты же знаешь, у меня всегда есть запасные пять минут.

Она быстро расставляет на столе чайник, тарелочку с пирожными и две чашки. Сегодня Ае достается изящная белая чашка безо всяких надписей. На чашке Рё — черная веточка сакуры с тремя цветками. Прищурившись, Ая смотрит, как от горячего чая поднимается вверх тонкий завиток пара.

— Все, я уйду сама. Занимайся гостем, — Аска легонько подталкивает мужа к столу, но Рё без труда удается воспротивиться этому. — Чай остынет.

— Перед гостем я уже извинился, — улыбается Рё, бросая быстрый взгляд на Аю. — Давай я тебя все-таки провожу.

Аска сдается. Ая слышит, как хозяева негромко переговариваются в коридоре, как шуршит одежда — наверное плащ Аски, затем отчетливо слышится звук поцелуя и стук захлопнувшейся двери. Ая снова переводит взгляд на чашку с цветками сакуры. Однако прежде чем он успевает протянуть к ней руку, Рё возвращается.

— Ну что, — с наигранной бодростью произносит он. — Быть может, хотя бы сегодня нам удастся поговорить. И, если вы не против, предлагаю все-таки перейти на «ты».

Он занимает место напротив Аи и в этот момент цепляется взглядом за стоящую перед ним чашку. На лице Рё мелькает непонятная еле уловимая гримаса. Со вздохом он поднимается, прихватив чашку, подходит к окну и выливает ее содержимое в большой горшок с цветком. На лице его написано некоторое смущение.

— Извините, — произносит он, не глядя на гостя. После чего достает из бара бутылку и ставит ее в центр стола. — Надеюсь, вы не против.

Ая качает головой, разглядывая бутылку. Судя по этикетке, там виски, причем довольно неплохой.

Из кухни Рё приносит лед и пару бокалов и разливает по стаканам первую порцию — немного, на два пальца.

— За встречу.

— За встречу, — эхом откликается Ая.



Какое-то время собеседники просто наслаждаются тишиной и покоем. Ая молчит, Рё тоже не спешит начинать разговор.

— Черт, все-таки бывают моменты, когда я жалею, что бросил курить… — Ито Рё скользит по комнате рассеянным взглядом опытного курильщика, уверенного в том, что заветная пачка вот-вот попадется на глаза. Рука Аи ныряет во внутренний карман раньше, чем он успевает осознать свои действия. Он спохватывается, когда напряженный взгляд хозяина дома прикипает к синей пачке у него в руке.

— Майлд? — как-то неприятно тянет Рё, глядя Ае прямо в глаза.

И Ая понимает, что теперь надо быть очень осторожным.

— Предпочитаю такие, — тщательно вымеряя равнодушие, отвечает он. — Слишком крепкие?

Рё привычным жестом сдергивает целлофан и протягивает Ае открытую пачку. Тот спокойно вытаскивает сигарету и проходится другой рукой по карманам.

— Похоже, оставил зажигалку в кафе.

Лицо Рё слегка расслабляется.

— Сейчас поищем, валялась где-то, — он поднимается с дивана и шарит на полках. — Ага, есть! Я курю такие же, — коротко поясняет он, перебрасывая Ае потертую металлическую зажигалку. — Курил.

— Я так и понял.

Очень медленно Ая переводит дыхание.

Пока Рё ищет на полках что-нибудь, что могло бы сойти за пепельницу, Ая осторожно делает пару пробных затяжек. В горле першит с непривычки — последний раз он курил очень и очень давно.

— Расскажи мне про твоего друга, — Рё первым прерывает затянувшееся молчание. Он ставит перед Фудзимией пустое керамическое блюдце и садится обратно на диван.

— Надеюсь, ты не думаешь, что это ты, но я тебя не узнал? — криво улыбается Ая. Алкоголь уже играет в его крови, заставляя чувствовать азарт.

Рё пожимает плечами.

— Какая разница?

«В самом деле — какая?» — думает Ая.

— Мой друг… всегда очень интересовался женщинами… — с явной неохотой начинает говорить он.

Рё оживляется.

— Ну, как видите, я женат, — улыбается он.

— Это не то. Мой друг никогда бы не женился. Отношения ни с одной женщиной не были для него серьезными.

Он гасит недокуренную сигарету, но Рё, похоже, не обращает на это внимания.

— Никогда нельзя быть уверенным в подобном на сто процентов, — лицо собеседника внезапно принимает серьезное выражение. — Ты знал его настолько хорошо?

Ая вспоминает Ной и молчит. Рё молчит тоже, видимо решив, что прав.

— Он курил… — наконец разлепляет губы Ая.

— Я тоже, — перебивает его Рё. — Правда, бросил.

«Он тоже бросал…»

Ито смотрит на него выжидающе и Ая неохотно продолжает:

— Он пил. Много. И часто. Пиво. Иногда более крепкие вещи.

Рё хмыкает.

— У каждого бывают в жизни моменты… — негромко говорит он, и Ае приходит в голову, что, возможно, не все так уж гладко в новой жизни Йоджи.

— Он стремился к смерти, — внезапно произносит Фудзимия и в ту же секунду жалеет об этой откровенности.

— Он пытался покончить с собой? — Рё задает свой вопрос совершенно спокойным тоном.

— Нет. Этим он подвел бы всех нас.

— Что, был таким ответственным?

— Нет. Нет, — повторяет Ая, противореча самому себе. — Думаю, у него просто не хватало смелости умереть. Но он очень хотел все забыть. А смерть — это тоже возможность. Он убивал себя. По-другому. Наркотики, женщины… хватался за любую работу, даже самую опасную…

Ито бросает на него быстрый взгляд, но ожидаемого вопроса так и не следует.

— …твоя судьба была бы для него недостижимым счастьем, — в конце концов заканчивает Ая.

Некоторое время Рё молчит.

— Забыть все — почти смерть, — наконец произносит он, задумчиво глядя куда-то в сторону.

— Смерть — шанс сбросить груз памяти.

После этих слов снова следует долгое молчание. Глубоко погруженный в свои мысли, Ито отправляется на кухню, откуда спустя несколько минут приносит две чашки кофе.

— Скажи, твой друг был важен для тебя? — наконец задает он очередной вопрос.

— Нет, — быстро отвечает Фудзимия — слишком быстро и, черт! — собеседник явно это понимает.

Рё хмыкает невесело, он явно не собирается помогать Ае сохранить лицо.

— Иногда умереть — единственная возможность узнать, что ты был для кого-то важен, — не дождавшись ответа, он продолжает: — Ты похерил отношения с важным для тебя человеком. А теперь ищешь его в других людях.

Ая вспыхивает мгновенно.

— Думаешь, сам можешь гордиться своей прошлой жизнью?! Не слишком самоуверенно для человека без памяти?

Рё открывает рот и снова его закрывает. Один-один. Он и в самом деле не знает, что осталось за его плечами в прошлой жизни. Что это была за жизнь, что ни одна живая душа не стала его искать? О чем думал он сам, когда делал ту странную татуировку на своем плече?

— Аска говорит, что я до сих пор иногда во сне зову какую-то Аю, — глядя в сторону, тихо произносит он. — Она ревнует, я знаю. Но я никогда не изменял ей. И я не помню, была ли у меня когда-то женщина. Зато я точно знаю, что у меня был друг.

— Друг? — машинально переспрашивает Фудзимия. Сердце его странно сжимается.

Рё кивает.

— Да. Мне сказали, что это его звали Аей. И это единственное, что похоже на настоящее воспоминание. Я знаю, у меня был по крайней мере один близкий человек. Понятия не имею, все ли между нами было гладко, но ты знаешь… вот это вот все, о чем ты говорил… Другу я простил бы что угодно.

«Конечно, ты простил бы. Ты всегда всем все прощал», — беспомощно думает Ая.



Внезапно Рё поднимает голову, ловя взгляд Аи, и это мгновенно заставляет того насторожиться.

— Не хочешь наконец сказать мне правду?

— О чем ты? — усилием воли Ая заставляет себя сохранять бесстрастное выражение.

— Ты приходишь сюда уже в третий раз, хочешь поговорить и не решаешься. Ты сидел напротив моего дома. Моя собственная жена делает странные вещи, лишь бы не дать нам поговорить… Так что? Тебе по-прежнему нечего мне сказать?

Кажется, в Ито Рё все еще слишком много от Йоджи, думает Ая. Глупо было недооценивать его.

— Он умер, — спокойно произносит Фудзимия. Он делает это так убедительно, что сам почти верит. — Я прощался с ним. Он умер.

И Рё тоже верит. Ая понимает это, глядя на то, как надежда медленно выцветает в зеленых глазах.



Некоторое время оба молчат. Кажется, говорить больше не о чем. Беззаботная непринужденность разговора ушла безвозвратно — с каждой минутой неловкость только усиливается. Рё сдается первым.

— Уже очень поздно, — говорит он, не глядя на Аю.

Ночь откровений закончилась, и случайные попутчики прячут глаза друг от друга.

Приехали.

Конечная станция.

Ая опускает голову, пытаясь скрыть вспыхнувший на щеках темный румянец. Человеку, который не знал, чего хочет, глупо жаловаться на результат, каким бы он ни был. Зачем он пришел сюда? Йоджи больше нет. А сам он за все эти годы даже не смог решить, хочет ли, чтобы тот вернулся.

Ая поднимается с кресла. Рё, не скрываясь, бросает взгляд на висящие на стене часы. Ну, конечно. Скоро вернется с дежурства маленькая Аска…



Коридор очень маленький, им приходится стоять почти вплотную друг другу. В теплом дыхании Йоджи — запах кофе и виски. И крепкого табачного дыма. Еще от него пахнет одеколоном — едва заметная прохладная нотка — и каким-то лекарством, наверное, из аптечки Аски. Ая слегка подается вперед, жадно вдыхая эту смесь запахов, пытаясь запомнить.

Черт, Йоджи так долго мечтал об этом жалком маленьком рае. И все эти годы Ая считал, что он заслужил, чтобы в нем его и оставили. Но злость и обида плещутся, желчью подступая к горлу, не дают дышать.

Они сами виноваты — все они: его милая жена со своим чаем и знанием в глазах, маленькая официантка с клубничными пирожными, пыльные подушки дивана, на котором Йоджи уже сегодня вечером будет вместе с женой смотреть вечерние сериалы, сам Йоджи со своими жадными вопросами и воспоминаниями о единственном в жизни друге…

И Ая ломается — внезапно, в один миг.



— Йоджи Кудо. Тебя звали Йоджи Кудо, — наградой ему служит неподдельное ошеломление на лице Рё. — На последнем деле ты подвел нас всех. Так и не смог умереть, зато сумел все забыть. И еще. Твоя жена права — был кое-кто по имени Ая, но он не был тебе другом.

Ая хлопает дверью раньше, чем сходит потрясение на лице Рё. Недолгую вспышку азарта и злости сменяет опустошение. К черту. Что сделано — то сделано. Он закрывает эту страницу.



Полчаса спустя Рё все еще сидит на диване — за столиком, заставленным пустыми бокалами и чашками с недопитым кофе. Пачка Майлда подходит к концу, дым поднимается к потолку, пропитывает занавески и мебель. Аска будет очень недовольна, но сейчас он думает вовсе не о том. Воспоминания другой, прежней жизни открываются перед ним, словно кто-то кусок за куском обдирает с рамы полупрозрачную рисовую бумагу, открывая пейзаж за окном. Словно сказанные ночным гостем слова обрушили снежную лавину, и теперь она медленно, но неотвратимо надвигается на маленький городок прежней безмятежной жизни. Касаться воспоминаний немного страшно, но удержаться невозможно, как невозможно не тянуться почесать подживающую рану. И он курит — почти без перерыва, прикуривая новую сигарету от предыдущей. И допивает остатки виски в бутылке — прямо из горлышка, большим глотком, но, кажется, алкоголь совсем не действует, только снова начинает болеть голова, а в горле уже першит с непривычки от количества выкуренных сигарет.

Незваный — хотя, почему незваный? Он сам пригласил его в свой дом — гость оставил непрошенный подарок, практически швырнул в лицо. Как плевок, как подачку… и даже не задержался посмотреть, достиг ли цели его удар. Словно ему действительно все равно. Это его зовут Ая, и он — Йоджи, все верно, это его имя — Йоджи помнит эти красные волосы и прищуренные равнодушно-неравнодушные глаза. И Ая в самом деле не был для него другом. Но, кажется, когда-то Йоджи готов был отдать за него жизнь.



Входная дверь хлопает как-то очень внезапно. Йоджи вздрагивает. Аска сегодня немного раньше обычного — отпустили или просто очень спешила? Она появляется в дверях гостиной и, сделав всего пару шагов, резко бледнеет.

— Ты курил?! Зачем… — она цепляется глазами за пустую бутылку в центре стола и умолкает, напряженным взглядом охватывая все остальное. Аска видит кресло напротив — пустое, и на миг в ее взгляде мелькает облегчение.

— Прости, похоже, мне нужно… мне нужно будет уехать. Это ненадолго. Думаю, всего пару дней. Я… мне нужно съездить в Токио.

Аска опускается на стул, словно у нее внезапно отказали ноги.

— Это он, верно? Это все из-за него. Что он тебе наговорил?! Кто он?!

— Аска…

До этой ночи муж никогда не прятал от нее глаз, и Аске становится страшно.

— Скажи… ты что-то вспомнил, да? — отчего-то шепотом спрашивает она.

— Мне нужно в Токио, — он поднимает глаза, но в них нет ни тени сомнения. Только вина и сожаление. — Я вернусь.

— Ты не вернешься, — почти спокойно говорит Аска, одновременно пугаясь собственных слов. Она и сама не может объяснить, откуда к ней приходит это понимание.

— Вернусь, — в голосе Йоджи непоколебимая уверенность.

«Даже если только для того, чтобы попрощаться…»

— А что ты будешь делать завтра? Или послезавтра, когда у тебя снова будет приступ?! — внезапно Аске отказывает вся ее выдержка, голос ее срывается на крик, и Йоджи вздрагивает. Аска никогда не кричит… не кричала на него. — Думаешь, кто-то станет сидеть возле тебя ночи напролет?! Или ты думаешь, что это будет делать он?! Почему кто-то думает, что можно вот так просто ворваться и разрушить чью-то… — Йоджи молчит, не поднимая глаз, и, глядя на мужа, Аска внезапно замолкает.

— Он не имеет права врываться вот так в нашу жизнь… — горько шепчет она.

«Если я не ошибаюсь, никто в мире не имеет на меня больших прав, чем этот жестокий ублюдок… Прости…»

— Прости, — повторяет он вслух и, подхватив сумку, выходит из комнаты.



FIN

@темы: слэш, фанфик, Ёдзи, Secret Santa-2012, Ая, PG-13