У Кроуфорда было плохое настроение. Даже очень плохое настроение.

Миссию они завалили.

В аварию попали.

Шлюхи обчистили.

Как следствие – в ресторан не пустили.

Голодный неудовлетворённый мужчина есть наивысшая инстанция зла – глаза Кроуфорда прямо-таки кричали об этом. Руки Брэд держал в карманах – к пистолету поближе, и американец готов был пристрелить кого угодно на своём пути, если этому кому угодно не посчастливиться попасться на глаза. Но, к ещё большему разочарованию Оракула, улица в эту ночь была пуста.

У Шульдиха дела обстояли не лучше. Из-за перенапряга в последние дни у него началась мигрень. Как результат – вся его роль на последнем задании, ключевая, кстати, была даже не провально сыграна. Голова болела до сих пор – может быть, поэтому он "прослушал" мысли тех шлюх, которые обчистили карманы Шварц. А потом Кроуфорд рассердился и пнул немца под колено. Пнул бы ещё и сильнее – да Наги был начеку. Впрочем, Шульдих всё ещё опасался Кроуфорда, если уж даже Наоэ еле-еле справлялся... Кто знает, что ещё взбредёт в голову их своенравному лидеру?

– Ненавижу... – Брэд шипел от злости.

Шульдих предпочёл промолчать.

Видя, что реплика цели не достигла, Брэд тоже снова замолчал, хотя в душе у него всё клокотало.

Пристанище Шварц встретило своих жителей безмолвием и темнотой.

Наги и Фарфарелло (уж что псих, а тоже ума хватило) предпочли скрыться в своих комнатах – вот-вот обещала начаться буря.

***

Шульдих задумчиво разбирал шкаф. Уборка помогала одновременно и расслабиться, и сосредоточиться и на чём-то одном и, как следствие, не думать о проблемах. Гора вещей на полу медленно уменьшалась, но на душе немца было всё так же тяжело. Было словно... дурное предчувствие какое-то. И инстинкт немца снова не подвёл.

Уборка была совсем близка к завершению, когда в комнату без стука влетел американец.

Не сказав ни слова, Брэд схватил Шульдиха за волосы и со всей силы тряхнул немца. Тот упал на ковёр. Шульдих был слишком ошарашен, чтобы хоть немного проанализировать ситуацию и среагировать – отступить например. А от удара, пусть даже и об ковёр, стало саднить губу. Немец осторожно дотронулся кончиком пальца до болевшего места – на подушечке остались следы крови.

– Какого чёрта? – только и успел выговорить Шульдих. Кроуфорда понесло.

– Облизывай! – перед носом пытающегося встать немца оказался чёрный кожаный ботинок. – Лижи, я сказал!!!

Телепат немного помедлил, за что и получил сильный удар по носу. Раздался приглушённый хруст, а немец от боли прижал ладони к лицу.

– Сукин сын... – Кроуфорд снова схватил немца за волосы и слегка присел, приблизив своё лицо к лицу Шульдиха.

Даже находясь в состоянии шока и слегка испорченной внешности, телепат понял, что Брэд очень пьян. И, почему-то, возбуждён.

– Я же сказал, облизывай! – тон, которым это было сказано, выглядел довольно угрожающе.

Шульдих наклонил голову и поморщившись, провёл языком по ботинку американца, мысленно пообещав отомстить при первом же случае. Медленно, сантиметр за сантиметром, стараясь сдержать рвотный позыв от мерзкого вкуса крема для обуви. Язык стал полностью чёрным.

Но Брэду, видно, было мало. Или забава была просто не по душе...

– Нет. Ты, рыжий немецкий ублюдок, ещё и не так страдать будешь!

– Да не ублюдок я! – Шульдих взорвался. Вообще, с каких это пор Брэд стал таким... не похожим на себя?

– Заткнись! – Кроуфорд покачнулся, но на ногах удержался. Взгляд его сфокусировался на своих белоснежных брюках. Точнее, белоснежными они были когда-то – теперь левую брючину, а заодно и левый же ботинок украшали дорожки крови.

– Ты мне брюки испачкал. – глаза сузились от гнева.

– Вообще-то, ты мне нос разбил. – Шульдиха трясло, но он всё равно старался говорить как можно спокойнее.

Он поднялся на ноги, но Брэд снова оттолкнул его на пол. Шульдих упал, ударившись боком об угол тумбочки.

Немец смачно выругался.

– Твой рот слишком грязен... – пошатываясь, Брэд дотянулся до ещё не убранных носков Шульдиха, внимательно осмотрел их... и одним резким движением попытался впихнуть их в рот телепата. Шульдих успел крепко сжать челюсти и даже не лишиться ни одного зуба в процессе короткой борьбы.

– Отсоси, ублюдок!

– О...

Брэд присел на кровать немца и немного раздвинул ноги.

У Шульдиха потемнело в глазах, когда он понял, на что именно намекает Кроуфорд.

– Нет!!! ни за что!!!

Для гетеросексуального немца не было унижения больше, чем взять в рот у мужчины. И уж тем более у командира подразделения Шварц.

– Делай как я сказал! – в голосе Кроуфорда прозвучали неведомые доселе нотки. Шульдиху стало по-настоящему страшно.

Он медленно опустился на колени перед Брэдом. Спину и бок ещё саднило, а кровь из носа всё никак не хотела останавливаться. Дышать телепату было довольно сложно.

Морщась от боли, весь красный от стыда, он расстегнул ширинку брюк, вытащил член Кроуфорда из трусов и, скривив лицо, коснулся головки языком. В первую же секунду Шульдиха едва не стошнило, но, переборов подступающие к горлу волны внутренностей желудка, немец продолжил. Медленно вылизал головку, провёл языком по основанию члена.

– Чувственнее!!! – Брэду хотелось большего.

Стараясь не выругаться, Шульдих попытался вспомнить все порнофильмы отечественного производства, когда-либо им виденные. Результат вселял надежду – и немец продолжил занятие.

Американец откинулся на кровать, громкие стоны были слышны за пределами комнаты.

– Глубже! Быстрее!!! – прижав свою руку к макушке Шульдиха, Бред заставил немца взять в рот полностью. Вот здесь Шульдиху стало по-настоящему омерзительно, да и дышать было нечем. Через пару минут этой пытки телепат почувствовал, что теряет сознает.

Кроуфорд уже почти кончил, когда до него дошло, что Шульдих не шевелится.

Он присел, поправил съехавшие очки и увидел, что немец без сознания. Вытащив свой член изо рта немца, Брэд втащил Шульдиха на кровать. Рыжие волосы разметались по покрывалу, кровь из носа перестала идти, оставив развод на коже телепата, на его футболке, на покрывале, на штанах и коже Брэда...

Брэд провёл рукой по Шульдиху, нежно коснулся пальцами шеи и лёгким движением дошёл до живота. Одной рукой приподнял футболку, но из-за тяжести тела Шульдиха та не могла открыть того, что Брэду хотелось увидеть. Рыкнув, Кроуфорд вцепился в ненавистный предмет уже обеими руками и просто разорвал его. Перед глазами открылась обнажённая кожа, вся в синяках и ссадинах – следах более раннего рукоприкладства американца. Брэд наклонил голову и губами коснулся соска Шульдиха. Тот всё ещё не приходил в сознание, а тело даже инстинктивно не хотело отвечать на ласки. Язык прошёлся вокруг соска, Брэд зубами слегка прикусил розовый бутончик. Безвольность тела лишь подстёгивала возбуждение Брэда – шумно дыша, он рукой провёл по бёдрам Шульдиха. Медленно, словно стараясь отвлечь самого себя, он гладил бедро, и, словно ненавязчиво, приближался к паху. Как бы случайно дотронулся пальцами до ширинки, словно между прочим накрыл ладонью яички, на секунду дольше чем нужно задержавшись на них. Но, очевидно, игра ему надоела – и от джинсов отлетела пуговица, раздался звук расстёгиваемой ширинки, пыхтение, шорох снимаемой ткани. Спустив джинсы и трусы Шульдиха до колен, Брэд позволил себе полюбоваться недолго почти полностью обнажённым телом Шульдиха. Глазами Брэд остановился на члене Шульдиха.

– Большой. Даже больше, чем у меня, сукин ты сын!

Вид гениталий Шульдиха возбудил уже немного поостывшего американца с новой силой – если раньше ему хотелось трахнуть Шульдиха, то теперь он был готов кончить просто от одного вида тела, лежащего в куче тряпья, что раньше звалась одеждой.

Однако же, вместе с тем, от холода ли, либо ещё по какой причине, но немец простонал и медленно открыл глаза. Голова кружилась, взгляд никак не мог сфокусироваться на одной точке. Однако нервные окончания уже пришли в норму – и Шульдих почувствовал, как чьи-то пальцы впиваются ему в ягодицы, раздвигая их. От испуга он тут же пришёл в норму, а заодно и понял, почему поза показалась ему такой неудобной – его собственные ноги почти полностью лежали на грудной клетке, и это было чертовски неудобно – и если бы не природная гибкость немца, не избежать бы ему пары-другой переломов. А сверху навис Кроуфорд, одной рукой он не держал ноги Шульдиха, а другой... Шульдих почувствовал холодное прикосновение к анусу. Настойчиво, даже пожалуй, агрессивно Брэд проник внутрь Шульдиха и стал "подготавливать" место для вторжения. Шульдих попробовал сопротивляться – но Брэд навалился всем своим весом на ноги Шульдиха, не давая себя скинуть. На глазах немца выступили слёзы. А Брэд между делом, уже закончив "разведку", приготовился к основному действию.

Было больно. Шульдих кричал, захлёбывался в слезах, временами издавая подозрительные булькающие звуки – но и это не помогало. Всё тело было пронизано болью, каждая клеточка казалась парализованной...а потом всё стихло, и Шульдих обрёл способность чувствовать – сильные и резкие толчки, быстрые – и такие унизительные.

Брэд сам выбрал темп, в каком он хотел, да и собственно, мог двигаться. Возбуждение было велико – и американец кончил уже через пять минут, показавшиеся немцу, избитому и поруганному, вечностью. Издав полурык-полустон, Брэд излился в Шульдиха. Немного помедлив, он вышел из тела немца и совершенно невозмутимо убрал член обратно в брюки.

В комнате стояла тишина. Не было слышно ни вздохов, ни всхлипов. Около порога Брэд обернулся, нарушив зловещее молчание.

– Завтра я найду новую миссию. В этот раз постарайся, пожалуйста.