"Новая жизнь", фик для Tenshi no Akuro

[wkcarnaval]

Для:  Tenshi no Akuro
От:

Название: Новая жизнь
Автор:  Hysterie
Пейринг: Кроуфорд/Шульдих
Категория: преслеш
Жанр: быт, романс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (24,1 тыс. зсп)
Предупреждение: AU, OOC, тайм-лайн — пре-Капитель, Шульдих обучается в Розенкройц.

Громкий стук в дверь отвлек Шульдиха от важного занятия — лежания на кровати и обдумывания планов на грядущую рождественскую вечеринку. Недовольно поморщившись, выдернутый из сладких грез юноша уставился на дверь, по привычке сканируя пространство коридора, чтобы узнать, кто к нему пожаловал, но, наткнувшись на искрящие раздражением щиты, быстро вскочил с кровати и, на ходу приводя себя в порядок, открыл дверь своему куратору.

— Опять бездельничаем, не так ли? — вместо приветствия буркнул вошедший, окинув суровым взглядом царящий в комнате телепата бардак.

— Герр Мюллер, прошу прощения, я, — начал оправдываться Шульдих, покраснев от стыда и уставившись в пол.

— Отставить, — коротко бросил мужчина. И юноша поспешил прикусить язык, дабы не сболтнуть лишнего. — Тебя вызывают «наверх». Фрау Зигель ждет тебя через полчаса. Приведи себя в порядок. И перестань уже краснеть, будто девственница перед первой брачной ночью.

Шульдих, почти успокоившийся, снова вспыхнул, но на этот раз от гнева. Он с вызовом посмотрел в глаза куратору, на что тот только кривовато усмехнулся.

— Вот так-то лучше, намного лучше, — уходя, Мюллер почти по-братски хлопнул Шульдиха по плечу, шепнув ему на ухо. — Не подведи меня, мальчик.

С пять минут юноша смотрел в закрытую дверь, откровенно не понимая, зачем он потребовался фрау Зигель и ее прихвостням — Франку и Эрике. Франк — штатный пирокинетик — давно уже поставил перед собой цель — подставить Шульдиха. Да так подставить, чтобы дело дошло до отчисления. Казалось бы, что такого страшного в отчислении? И правда, ничего. Если только ты не студент Розенкройц. Всех, кого поджидала участь оказаться за воротами школы до официального распределения в команды паранормов, ждало только одно — ликвидация. Однако Эрика, похоже, была неравнодушна к юному и подающему надежды телепату. И порой именно она помогала Шульдиху избегать наказаний, но, естественно, не за просто так. Чем сильнее была подстава, тем выше была цена за спасение. И парню ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться своей незавидной участи. Умирать не хотелось, а Эрика была весьма миловидной девушкой. Единственное, что портило все возможное удовольствие от встреч с ней, это тот факт, что она была телекинетиком. Более того, телекинетиком, который любит доминировать. Так что порой Шульдиху казалось, что лучше бы его расстреляли, чем позволили еще раз пережить все то, что ему доводилось, когда он попадал в безраздельную власть фрейлейн Келлер.

Отогнав жуткие мысли о грядущем наказании, телепат принялся собираться. Через двадцать минут он уже был относительно готов, по крайней мере, на нем была чистая, аккуратно выглаженная одежда, а буйная, топорщащаяся в разные стороны огненно-рыжая шевелюра собрана в низкий хвост — фрау Зигель не любила излишней вычурности и неопрятности. Ровно в половине одиннадцатого телепат стоял перед дверью, ведущий в кабинет, который среди студентов обычно называли камерой пыток. Шульдих только протянул руку, чтобы постучать, как дверь сама распахнулась перед ним, а Эрика недвусмысленно улыбнулась, озорно подмигнув. Франка нигде не было, зато в кабинете, кроме фрау Зигель и фрейлейн Келлер, был еще один парень, показавшийся Шульдиху смутно знакомым.

— Здравствуй, Шульдих, проходи, — Клара была сама доброта. Губы ее кривились в приветливой улыбке, однако юноша помнил о том, чем заканчивается подобная показушная доброта.

— Доброе утро, фрау, — громко и уверенно отозвался телепат. Он не смотрел ни на одного из присутствующих, потому как отлично знал, что инициатива наказуема.

— Это, — женщина скривилась в еще более миловидной гримасе, указывая на парня, сидящего в кожаном кресле перед заваленным документами письменным столом, — герр Кроуфорд.

Парень встал и, сделав шаг в сторону Шульдиха, протянул ему руку. Телепат с удивлением проследил за этим жестом, но рукопожатие принял, слабо улыбнувшись в знак приветствия.

— Он хочет взять тебя в свою команду, — продолжила фрау, смерив парня хмурым взглядом. — Сегодня вечером ты получишь распоряжение, и до послезавтра потрудись освободить комнату, тебе она больше не понадобится.

Тон Клары был явно недовольным, до получения диплома оставалось полтора года, за которые со слишком прозорливым и талантливым учеником могло случиться все, что угодно. Однако новоявленный лидер — недавний выпускник — решил, что нужно начать набирать команду именно сейчас. И первым ему внезапно понадобился телепат-недоучка. Не по душе Кроуфорду пришлись телепаты выпускного курса, а этот рыжий выскочка чем-то приглянулся. Штатные телепаты сканировали сознание Кроуфорда, но не нашли в нем никаких иных причин, кроме праздного желания иметь под рукой такую яркую и привлекательную игрушку. Пришлось согласиться, тем более что Кроуфорд платил приличные деньги за наглого юнца, выпившего немало крови преподавателям и кураторам за все то время, что провел в стенах Розенкройц.

— Можешь быть свободен, — Зигель махнула рукой, указав на дверь. И Шульдих не преминул воспользоваться возможностью оказаться как можно дальше от «камеры пыток», пока кто-нибудь не передумал и не заставил его отбывать внеочередное «прощальное» наказание в обществе Эрики.

Вернувшись в свою комнату, Шульдих, на ходу стягивая с себя обувь, пиджак и галстук, снова повалился на кровать. Сдернув с волос ненавистную повязку, он откинулся на подушку, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Серое пятно, появившееся над кроватью задолго до того, как Шульдих попал в Розенкройц, порой было единственным объектом, с которым телепат мог поговорить. Это походило на сумасшествие в самой запущенной форме, но Шульдиха это не волновало. Порой он неотрывно смотрел на пятно до тех пор, пока оно не обретало объем и форму, немного похожую на человеческое лицо, да и то только в том случае, если воображение соглашалось принять участие в этом безумии. Вот и сейчас юноша смотрел в потолок, но думал он отнюдь не о пятне. Тот парень, Кроуфорд, показался Шульдиху очень странным, было что-то в его взгляде, что позволяло довериться ему. Что-то подкупало в этой мягкой, но холодной улыбке. Что-то не давало сопротивляться, окутывая сознание теплом и даря какое-то призрачное спокойствие. И даже прочные внешние щиты, которые не прощупывались ни с первого, ни с пятого раза, не давили, а обтекали, словно демонстрируя свой дружелюбный настрой. Усыпляли бдительность, а потом, думалось Шульдиху, захлопывались, будто древняя ловушка, из которой невозможно выбраться. Но не это пугало телепата, а то, что он уже почти был готов сдаться в добровольный плен прямо там, в кабинете Клары. Слишком уж заманчивые перспективы, демонстрируемые Кроуфордом, открывались в сознании Шульдиха.

В дверь, как и пару часов назад, постучали, заставив телепата, раздраженно фыркнув, вынырнуть из своих раздумий.

— Не заперто, — на этот раз он даже не удосужился подняться с кровати, не говоря уже о том, чтобы сканировать пространство. Отчего-то Шульдиху было все равно, кто к нему пожаловал. Впрочем, безразличие схлынуло сразу же, как только в поле зрения появился нарушитель спокойствия — Кроуфорд.

— Здравствуй, — парень больше не улыбался, он лишь сосредоточенно рассматривал своего нового напарника и подчиненного, делая про себя кое-какие заметки.

— Добрый день, — вяло отозвался телепат, указав приглашающим жестом на стул у письменного стола. Больше сесть было негде.

— Я хотел бы переговорить с тобой о твоем распределении под мое руководство, — начал Кроуфорд, поправляя очки.

— Окей, начальник. Говори, что делать, а там разберемся, — Шульдих старался говорить как можно более фамильярно и безразлично, чтобы скрыть поднимающиеся внутри волны интереса и любопытства.

— Уехать необходимо уже завтра.

— Эй, ты что, совсем офигел?! У меня на завтра назначена мегавечеринка. И в эту ночь я собираюсь оттянуться по полной, а не заниматься каким-то идиотизмом только потому, что тебе так захотелось, — на самом деле Шульдиху вовсе не улыбалось появляться в компании теперь уже бывших сокурсников. Вряд ли кто-нибудь из них будет рад видеть досрочно освобожденного от каторги телепата. Но и собирать вещи в сочельник было как-то лениво.

Парень поморщился, выслушав тираду телепата, а потом продолжил:

— Знаешь, есть такая поговорка: как новый год встретишь, так его и проведешь...

— Новый год будет через пару недель, — Шульдих скривился, проявляя всю свою природную вредность.

— Суть не в этом, — Кроуфорд отмахнулся, внимательно всматриваясь в лицо телепата. — Если ты хочешь еще на полгода остаться здесь, то воля твоя. Я не буду настаивать. Мне все равно, когда ты ко мне присоединишься, мое дело терпит.

Парень замолчал, давая Шульдиху время на размышление. Услышав о том, что ему придется остаться в стенах Розенкройц до самого конца года, он нахмурился и передернул плечами, будто увидел что-то слишком уж отвратительное. Выбор у него, конечно же, был, но, будучи достаточно разумным человеком, Шульдих предпочел выбрать возможность спасти свою шкуру от посягательств Эрики и издевательств Франка, а так же всех прочих, кто имел на него зуб.

— А как же праздник? — теперь юноша выглядел озадаченным.

— Тебе так важно справить Рождество? — Кроуфорд в удивлении вскинул бровь.

— Нет, но...

Парень не дослушал, резко поднявшись со стула, он направился к двери.

— Значит, до завтра. Я приеду за тобой в восемнадцать ноль-ноль.

— Да, герр Кроуфорд, — язвительно крикнул Шульдих ему вслед.

«Можешь звать меня просто Брэд», — раздался в голове телепата мягкий и уверенный голос, чужое пси-поле ласково коснулось его собственного, а потом контакт оборвался так же внезапно, как и появился.

— Брэд, — шепотом проговорил юноша, сжав пальцами край покрывала.

Вещи Шульдих собрал уже с вечера, а дальше тянулись долгие и мучительные минуты ожидания. С прошлого утра телепат старался не попадаться на глаза своим "товарищам", слишком хорошо он помнил, как однажды, получив персональную похвалу от декана, он решил похвастаться этим перед одногруппниками. Две недели в стационаре, месяц постельного режима, три сломанных ребра, пара выбитых зубов, расквашенный нос и отчаянно сбоящий Дар, — не самые лучшие причины для установления теплых и дружеских отношений в коллективе. Но после обеда Шульдиха все-таки поджидал неприятный сюрприз — Франк нагрянул с прощальным визитом. Он ворвался в комнату раньше, чем Шульдих успел почувствовать его приближение. В глазах парня плескался гнев, в ладонях то загорались, то потухали фаерболы. Ничем хорошим эта встреча не светила телепату.

— Тебя взяли на работу, — елейно, нараспев протянул Франк, приближаясь к растерявшемуся Шульдиху и оттесняя его к стене.

— И что с того? — все, что осталось у юноши — дерзость. Ею он и решил воспользоваться. — А тебе что? Жаль, что не тебя забирают из стен этого крысятника?

— Заткнись, — ярость исказила и без того искривленное гримасой ненависти лицо. — Тебя взяли только за твою смазливую мордочку и подготовленный зад. Будешь работать шлюхой, потому что на большее ты не способен, щенок!

— Жалеешь, что Эрика выбрала меня? — Шульдих осклабился, вгоняя в пирокинетика ментальные гвозди, специально надавливая на больные места. — Влюбился в эту сучку, как малолетка, а ей на тебя плевать? Хотел завоевать ее расположение, подставляя меня под удары судьбы в лице Зигель и отмороженного Кунца? Думал, сегодня сумеешь выставить меня посмешищем перед всеми курсами? И обломался, верно? — выплевывая слова, будто пощечины, телепат распалился не на шутку и даже был готов вступить в неравный бой с Франком. И он уже начал искать брешь в щитах, чтобы атаковать, но не успел. Пирокинетик замахнулся для удара, которому не суждено было достигнуть цели, — в затылок ему уперлось дуло пистолета, раздался щелчок спускаемого предохранителя, и холодный, почти стальной голос сильно резанул слух Шульдиха.

— Почему бы тебе не выбрать противника по силам? — осведомился Кроуфорд. Франк зарычал от безысходности. Неторопливо повернувшись, он одарил Брэда уничтожающим взглядом, но тот никак на это не отреагировал.

— Опять ты, — сквозь зубы процедил пирокинетик.

— Какая встреча, друг мой дорогой, — каждое слово Кроуфорда было снабжено тоннами презрения. — До сих пор на побегушках у старой ведьмы? Ожидаешь карьерного роста? Помрешь ручной шавкой.

— Это тебе предвиденье поведало или таково твое пожелание мне на Рождество? — Франк фыркнул, этот бой он все-таки проиграл, потому что понимал, стоит ему шевельнуться, как пуля застрянет у него во лбу, или же мощный ментальный удар размажет мозг по стенкам черепа. Холодные прикосновения пси-поля уже давили на виски — брешь в щитах была найдена, капкан захлопнулся.

— Сам уйдешь, или тебе помочь? — Кроуфорд отступил на шаг, открывая строптивому пирокинетику дорогу, но пистолет не опустил.

— Да вы стоите друг друга — два кретина ненормальных! — крикнул на прощание Франк, в один прыжок преодолев расстояние до двери. Через секунду громкий хлопок оповестил Шульдиха и Кроуфорда о том, что они остались одни.

Брэд, убрав пистолет, взглянул на телепата, тот, ослабив ментальные силки, побледнел и, тяжело дыша, привалился к стене.

— Ты в порядке? — Кроуфорд заглянул в глаза Шульдиху.

— В порядке, — он отмахнулся, слабо улыбнувшись. — Ты рано, обещался ведь к шести, а сейчас только полвторого.

— Видение, — отозвался Брэд, хмыкнув. — Я ведь Оракул.

— Отлично. Что еще хорошего ты видел? Мое будущее? Наше? — Шульдих старался сохранить хоть каплю своей показушной наглости, очень уж не хотелось сдаваться так скоро.

— Ничего. Я вижу только ближайшее будущее. И, если ты не поторопишься, мы не успеем домой до полуночи, — Брэд взглянул на часы, сверяясь со временем.

— А мы спешим?

— Нет, ты можешь сидеть здесь еще четыре с половиной часа, общаться с бывшими сокурсниками и любимыми друзьями. Только я больше не буду стоять у тебя под дверью, исполняя роль телохранителя. Сам разбирайся со своими недоброжелателями.

Шульдих кивнул, смел последнюю мелочевку в старый, потрепанный чемодан и направился к выходу.

— Черный БМВ у входа. Подожди меня там, — Кроуфорд бросил Шульдиху ключи. — Я поднимусь наверх за твоими документами. Надеюсь, ты не попадешь в очередную передрягу, пока меня не будет.

— Можно мне с тобой, — телепат смутился, уткнувшись взглядом в стену за спиной Оракула.

— Ну что ты как маленький, — Брэд усмехнулся и хлопнул Шульдиха по плечу, совсем как его куратор накануне утром. — Полчасика в машине. Ничего с тобой не случится.

И Брэд ушел, оставив юношу в одиночестве. Вздохнув, он криво усмехнулся и, окинув на прощание комнату презрительным взглядом, пошел прочь. На удивление, в коридорах было пусто, все студенты разбрелись по своим комнатам и, вероятно, готовились к грядущему празднеству, а до какого-то там выскочки Шульдиха им не было никакого дела. Правда, уже почти у самых дверей его окликнула Эрика. Он не стал подходить, но зачем-то остановился. Девушка торопливо приблизилась, неуверенно улыбнулась и, чмокнув рыжего в щеку, пожелала ему удачи. А потом так же быстро поспешила удалиться, предварительно попросив прощения за все те выходки, зачинщицей которых была она. Подивившись столь странному поведению фрейлейн Келлер, Шульдих лишь пожал плечами, неопределенно хмыкнув. Он не имел привычки долго злиться на кого-то. И почти всегда все прощал, вот только всем остальным об этом знать было не обязательно.

Пересечь засыпанный снегом серый двор удалось без труда. Больше никто не изъявил желания в открытую попрощаться с телепатом, однако он чувствовал, как множество пси-полей трутся о его собственное, порой обжигая, порой пронизывая жутким холодом, но, в целом не неся с собой ничего губительного и опасного. В голове поток за потоком сменялись мысли тех, кто был знаком с Шульдихом. В прощальных речах были и проклятия, и пожелания успехов, и сарказм, и пошлые шуточки, и неприкрытая зависть, но телепату было наплевать на это. Теперь, когда он стоял за воротами Розенкройц и уже не принадлежал ей в той степени, в коей принадлежат заключенные в ее стенах студенты, Шульдих улыбался открыто и искреннее, отвечая на все шуточки бывших сокурсников с иронией, а потом просто поднял щиты так, чтобы никого не слышать. И, погрузившись в блаженную ментальную тишину, он слушал, как снег скрипит под ногами, как ветер шумит в кронах деревьев, негодуя и беснуясь, как птицы щебечут, переговариваясь между собой. Внезапно весь мир обрушился на Шульдиха, будто лавина, сошедшая с горы, но ему впервые не было это в тягость, он наслаждался каждым глотком того свежего воздуха, который называют свободным. Нет, он прекрасно понимал, что ошейник с него никто не снимет, но, по крайней мере, пока что его давление ослабло, и это не могло не радовать.

Забывшись в столь приятных и теплых размышлениях, телепат в очередной раз потерял счет времени и не заметил, когда вернулся Кроуфорд.

— Не замерз, мечтатель? — этот беззлобный сарказм определенно нравился Шульдиху.

— Да уж не замерзнешь тут. Где тебя носило так долго? — только сейчас юноша понял, что солнце неумолимо катилось к горизонту, погружая окружающий мир в серый полумрак.

— Старая ведьма все не хотела отпускать меня, пыталась убедить, что ты — не то, что мне нужно, что проблем от тебя будет уйма и что твои документы еще не готовы. Но на самом деле мне все равно, как там у тебя с аттестацией и сколько раз ты был в карцере. — Кстати, а почему ты выбрал меня? — Шульдих удивленно посмотрел на Кроуфорда, удобно устроившись на переднем сидении.

— Ммм, давай потом об этом поговорим. Предположим, я соврал, сказав, что вижу только ближайшее будущее. Таким образом, у меня было видение, в котором мне явился ты, — Брэд сделал вид, что сосредоточен на дороге, и телепату не оставалось ничего другого, кроме как уставиться в окно.

Они нескоро еще оказались на главной трассе, несколько часов машина ехала вдоль заснеженного леса. Мерный шум мотора, тепло и тишина подействовали на Шульдиха успокаивающе, и он задремал, прислонившись щекой к стеклу. Кроуфорд изредка поглядывал на своего нового напарника и улыбался. За то долгое время, что он провел в бесконечном ожидании, он уже свыкся с мыслью о том, что влюблен в этого несносного рыжего выскочку, и теперь невольно любовался им. Редкие вспышки фонарей, освещавшие дорогу, подсвечивали бледную кожу телепата, делая ее почти призрачно-прозрачной. Безмятежное выражение лица и едва заметная улыбка делали его на несколько лет моложе. Так он казался совсем мальчишкой, только-только вступившим в юношество.

Но рано или поздно дорога должна была закончиться. Брэд припарковался у небольшого немного обшарпанного двухэтажного дома. Как только машина остановилась, Шульдих проснулся. Не сразу вспомнив, где он и с кем, телепат недоуменно уставился на Кроуфорда.

— Приехали, — сообщил Оракул, выходя из машины, и направился к багажнику, чтобы забрать кое-какие вещи и чемодан Шульдиха. Возвращаясь, он отдал половину принесенного телепату и принялся шарить по карманам в поисках ключей. Шульдих уже успел замерзнуть и теперь переминался с ноги на ногу в нетерпении. В конце концов, Оракул открыл дверь, пропуская юношу внутрь, и сам зашел следом.

— Оставь сумки здесь, я сам все уберу, — он включил свет, показавшийся внезапно слишком ярким. Телепат зажмурился, прикрыв лицо ладонью, а когда глаза привыкли к яркому освещению и он смог наконец осмотреться, удивлению его не было предела.

В дальнем углу гостиной стояла небольшая пышная елка, украшенная крупными разноцветными шарами, пушистой мишурой и яркой, пока еще отключенной гирляндой. Под елкой стояло несколько муляжных подарков в оберточной бумаге и с большими бантами. Правда, в противоположном углу толпились груды неразобранных вещей, привезенных Кроуфордом с его предыдущего места жительства.

— Что это? — Шульдих недоуменно смотрел на Пророка.

— Ты так хотел Рождественскую вечеринку, что я подумал, было бы неплохо устроить что-то в этом роде. В холодильнике индейка и закуски, в пакетах вино и фрукты, — Брэд взглянул на настенные часы. — У нас еще есть полчаса, чтобы закончить с приготовлениями и отметить праздник.

— А как же стол, стулья? А здесь есть нужная посуда? А… — Шульдих не успел договорить, Кроуфорд призвал его к молчанию, приложив палец к губам.

— Не торопись, все будет. Если хочешь, можешь пока подняться наверх и привести себя в порядок. Уверен, в этот день тебе меньше всего хочется вспоминать про Розенкройц.

Телепат подхватил свой чемодан и отправился наверх.

Брэд же, поставив индейку разогреваться, достал их холодильника пару закусок, нарезал фрукты и разлил вино по найденным емкостям — стакан под виски и пузатый бокал под коньяк. Вместо праздничного стола Кроуфорд накрыл одну из коробок, набитых чем-то важным, но в этот день совершенно бесполезным. Вместо скатерти он постелил найденный в одном из шкафов кусок тюля, тарелки были одноразовые, а из приборов только вилки. Зато огонь в камине был настоящим, он наполнял гостиную теплом и мягким ало-оранжевым светом. От верхнего освещения Брэд отказался, и зажег пару восковых свечей, водрузив их в центре «стола» по обе стороны от пышущей жаром, подогретой индейки. В завершении всего Кроуфорд подопнул к импровизированному столу еще две коробки поменьше — они должно были служить стульями.

Через несколько минут после того, как Пророк закончил возиться с сервировкой, спустился Шульдих. В доме было достаточно холодно, поэтому он предпочел облачиться в теплый зеленый свитер и черные шерстяные брюки. Волосы он оставил распущенными, однако перетянул их банданой, чтобы не лезли в глаза. Телепат молча наблюдал за тем, как Оракул, стоя лицом к камину, расправлял рукава рубашки и застегивал манжеты, как, развязав и стянув с себя галстук, бросил его на спинку плетеного кресла, как повернулся к лестнице и слегка улыбнулся. Шульдих ответил неуверенной улыбкой и, прищурившись, склонил голову набок, любуясь игрой света и теней на коже Кроуфорда. Первая выпущенная петарда пронеслась с противным свистом мимо домов, устремленная в небо, где и разорвалась, превратившись в букет разноцветных искр и линий. Вслед за ней последовала еще одна, а за ней еще. Шульдих, недолго думая, выскочил на улицу прямо в том, в чем был. Он стоял на крыльце, держась за холодные перила, и смотрел на небо. Впервые за долгое время он снова смог ощутить себя ребенком, который все еще способен радоваться жизни и верить в чудо. Яркие фейерверки раскрашивали небо самыми яркими и сочными цветами, где-то в стороне раздавался детский смех и собачий лай, кто-то из соседей пел рождественские гимны, а Шульдих лишь крепче сжимал перила и, глядя наверх, как молитву, повторял снова и снова:

— Я хочу быть свободным…

Шульдих осознал, что замерз, только когда на крыльцо вышел Кроуфорд и накинул на его плечи теплый плед. Брэд протянул телепату бокал с вином и встал за его спиной, прижимаясь и согревая продрогшего до костей паренька. Шульдих растянул посиневшие губы в благодарной улыбке, прильнув к Оракулу. Закрыв глаза, он снова ощутил теплые и ласковые касания чужого пси-поля, так не похожие на все те, которые ему доводилось чувствовать раньше.

«Я хочу быть свободным», — зачем-то повторил юноша. И замер, ожидая ответа.

— Ты будешь, я это видел, — Кроуфорд тихо-тихо шепнул заветные слова Шульдиху на ухо, а потом, едва ощутимо коснувшись губами виска, перевел взгляд на небо.

— С Рождеством, Брэд, — телепат сделал небольшой глоток успевшего охладиться вина.

— С Рождеством, — эхом отозвался Оракул, зачем-то плотнее кутая парня в плед и крепче его обнимая.

А фейерверки все продолжали громыхать, пение взрослых и смех веселящихся детей слился в один сплошной гомон, возносящийся к небу и звенящий, будто множество колокольчиков. Два человека, объединенные одной судьбой и целью, стали свидетелями зарождения новой жизни. Их жизни. Одной на двоих. То, что они испытывали в это мгновение, сложно было описать, кто-нибудь сказал бы, что это похоже на смесь тихой радости, искренней веры, трепетной надежды и легкой грусти. Но им этот водоворот чувств и эмоций казался чем-то невероятным, необычным, волшебным. Они смотрели на небо, ожидая какого-либо знака, небесного благословения, прощения. Будто в ответ на их невысказанные просьбы из серой тучи вырвалось несколько крупных снежинок и, кружась в необычном, завораживающем танце, устремилось на землю.

Двое, вдоволь налюбовавшись красотой рождественского празднества, скрылись в теплых объятиях полутемного дома. Они знали, что все у них обязательно получится.

Начался снегопад.