"Новое начало", фик для Дрея

[wkcarnaval]

Для: Дрей
От:

Название: Новое начало
Автор:  Darita
Пейринг: Танума Масато/Хондзё Юуси
Категория: пре-слэш
Жанр: романс
Рейтинг: G
Размер: мини (13,6 тыс. зсп)
Комментарий автора: Герои не мои, выгоды с этого произведения не имею.


— Знаешь, неразумно было так разговаривать с Королем.

Темноволосый мужчина, стоящий с сигаретой в зубах у приоткрытого окна, оглянулся на своего спутника, к которому, собственно, обращался. Его спутник — молодой, щеголевато одетый блондин, сидящий в кресле у стола — вскинулся в ответ на его слова.

— Мне плевать! Кто-то должен поставить его на место! Как он может так равнодушно говорить, когда они… когда…

Темноволосый покачал головой и выпустил за окно струйку дыма. Собственно, можно было курить за столом — двухместный номер, который им сняли на эту ночь, был номером для курящих — но ему больше нравилось так.

— Я понимаю. Но и ты должен понять — это неизбежный риск. Мы все рискуем. И они прекрасно это понимали.

— К чертям! — блондин вскочил и в несколько быстрых шагов пересек разделявшее их расстояние.

— Ты не слышал, что он мне ответил! Он сказал: «Если тебе что-то не нравится, уходи. Незаменимых людей у нас нет». Как тебе это нравится? Это что же значит, он в любой момент не задумываясь вот так любого из нас..?! И единственное, что он потом сможет сказать — «Найдем замену»?

Темноволосый щелчком выбросил сигарету в ночную темноту за окно, закрыл его и повернулся к собеседнику.

— Не кипятись, Юуси. Я тебя понимаю, — сказал он, осторожно опуская руку на плечо блондина. Тот медленно вздохнул.

— Извини, Масато. Просто… накипело.

Танума Масато, он же Ладья, покачал головой.

— Я не сержусь.

Хондзё Юуси, товарищам по команде более известный как Конь, пристально посмотрел на напарника, но тот лишь ровно улыбался.

«Я в самом деле понимаю — ну, или во всяком случае думаю, что понимаю. Не из-за равнодушия Короля ты так бесишься, мой друг. Из-за Рана. С самого начала, когда нам только стало известно о той, будь она неладна, миссии, ты был сам не свой — потому что знал, что там будет Ран. Тебе ведь до сих пор не все равно… Ты его так и не забыл. Именно поэтому уговорил нас поставить таймер с задержкой, чтобы дать им шанс уйти. Зная, что нам за такое своеволие может крупно достаться. И мы согласились: Рейичи и Нару — потому, что им тоже не все равно, им он тоже был другом, а я — потому, что это было важно для тебя.

А как ты его сперва терпеть не мог… Помню, как ты мне на него жаловался, пока я еще в больнице валялся. А потом жаловаться перестал. Вот тогда я понял, что вы сработались…
Ну да, хорошо сработались, видимо, раз уж он до сих пор тебе так дорог. И все, что я делал за это время, нисколько не помогло мне выгнать его из твоей головы».

Ладья благоразумно не стал озвучивать ничего из подуманного, только сказал:
— Ты устал. Давай-ка отдыхать. Завтра будет новый день.

Блондин кивнул и медленно направился к двери в ванную. Масато проследил за ним взглядом, потом сел на облюбованную еще днем кровать — Юуси заявил, что ему все равно, на какой из двух кроватей спать.

«Я мог бы еще многое тебе сказать. Например, напомнить, что прошло немало времени, и он давно уже не тот Ран, что так дорог тебе, не тот, кого ты помнишь. Но ты же не станешь слушать… и наверное правильно».

* * *

Тугие горячие струи хлестали по телу, шум воды заглушал тихий сбивчивый шепот… Повернувшись взять с полки шампунь, Юуси увидел в висевшем на стене зеркале собственное отражение — и поспешно отвел взгляд, уж очень жуткие глаза посмотрели на него из глубины стеклянного овала. Темные, полные тревоги и смятения, полубезумные… Отражение урагана мыслей, мечущихся в его голове — сумбурных, не додуманных в спешке до конца, обгоняющих друг друга.

«Не понимаю… Просто не понимаю! Неужели этому щенку и в самом деле плевать?! Они же так долго были одной командой… Или это власть так меняет человека? И все равно — не понимаю…

Ран… Я сделал все, что было в моих силах, знаешь? Жаль, не могу сказать тебе этого лично… и наверно никогда уже не смогу.

Может, Масато и прав — у каждого из нас свой путь, который мы выбираем сами. Ты выбрал.

Масато… Он ведь за меня переживает. Старается найти какие-то слова для меня.
Надежный, сильный, понимающий. Напарник. Друг.

Вы с ним такие разные … С тобой — всегда соперничество, всегда стремление что-то доказать другому. Кто круче, кто умнее, кто быстрее… Это бодрило. Мне этого не хватает сейчас.

С ним — надежное плечо рядом, спокойствие, как найти островок в штормовом море.
Он хороший. Он — не ты, это так, но он — единственный, кто понимает меня. Рейичи и Нару тоже свои, не вопрос, я за них кого угодно на британский флаг порву, но они не понимают меня до конца. Думают, что понимают, а на самом деле — нет.

А ты — понимал. Потому я так и бесился, наверное, пока мы работали с тобой — кому понравится постоянно быть рядом с человеком, который видит тебя насквозь…
И он — понимает. Сейчас — точно понимает. Потому и старается найти слова.

Он мне нужен, понимаешь, Ран?

…Да, ты понимаешь. Как всегда».

…Вытирая волосы махровым полотенцем и кутаясь в гостиничный халат, Конь вышел из ванной. Увидев, что напарник уже сидит на кровати, он кивнул, принимая его выбор, и направился ко второй.

— Полегчало? — тихонько осведомился Ладья. Тот кивнул.

— Вроде бы.

— Ну вот и хорошо, — улыбнулся Ладья и в свою очередь отправился в ванную.

* * *

Ладья уже почти задремал, когда Конь тихо окликнул его.

— Масато…

— Ммм?

— Все будет хорошо, правда?

«Ты ведь спрашиваешь не о себе, Юуси, верно?.. И не о нас двоих. Черт, до сих пор не понимаю, чем он так тебя зацепил, что ты до сих пор не можешь его забыть?!» — Ну конечно, все будет хорошо, — терпеливо ответил он.

* * *

— Ран в Нью-Йорке.

Конь поднял голову от газеты. Ладья стоял в дверях с каким-то листочком в руках.

Блондин отложил газету и встал с дивана. Его руки слегка дрожали.

— Это точно?

Ладья кивнул.

— Пешка все перепроверил.

Блондин опустил голову, пряча эмоции. Ладья вздохнул.

«Я дурак, конечно — помогаю тебе узнавать о судьбе человека, который меня же вытеснил из твоего сердца. Но для тебя это так важно…

А вообще, о чем ты только думаешь, Танума Масато?! Ты этому человеку должен быть по гроб жизни благодарен — пока ты валялся на больничной койке, он прикрывал спину того, кто дорог тебе. И прикрывал на совесть, иначе ты бы сейчас мог и не беседовать с Юуси. Так что кончай злиться.

Я тебе так скажу — это все твоя ревность! Ты лучше вот о чем подумай — с какой вообще стати ты ревнуешь? Как будто Ран покусился на что-то, по праву принадлежащее тебе. А на что, собственно говоря, он покусился? Да ни на что, кроме его дружбы — и то только до тех пор, пока не ушел в Вайсс. Разве ты когда-нибудь заявлял свои права на Юуси? Нет — хотя, если б захотел, давно мог бы предпринять что-нибудь… В конце концов, вспомни, как давно Ран ушел из Крашерс — да за это время ты сто раз мог завоевать кого угодно!

Так что ж не завоевал, а? Почему вы до сих пор остаетесь только товарищами по оружию и лучшими друзьями?

То-то и оно… Так что ты сам дурак, Танума — вот на себя теперь и злись».

Легкое прикосновение к плечу прервало его внутренний диалог.

— Масато… — Конь стоял прямо перед ним и пытливо заглядывал ему в лицо.

— Извини, задумался.

— Передай Пешке — спасибо…

— Хорошо, передам.

— И… тебе тоже спасибо, — почему-то смущаясь, добавил Конь. Ладья не нашелся, что ответить, поэтому просто молча кивнул, хлопнул друга по плечу и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

* * *

«Ран в Нью-Йорке…»

Конь прошелся по комнате, стараясь успокоить заполошно стучащее сердце.

«В Нью-Йорке… Живой и здоровый… Гора с плеч!

Ран, везучий ты сукин сын… Ну что ж, удачи тебе там. Может, теперь у тебя получится начать другую жизнь, как ты хотел…

Это ведь Масато попросил Пешку порыться, поискать… Да, надо не забыть сказать Нару спасибо. Повезло все-таки мне с друзьями! Или им со мной?

Интересно, все-таки, почему он вообще попросил об этом Пешку? Ведь самому Масато до Рана никакого дела — они толком и не виделись никогда. Выходит, это он для меня попросил?

Масато… Не пойму я тебя иногда — вот сейчас, например. Вряд ли тебе приятно, что я беспокоюсь за него так сильно — за человека, который давно уже ушел из моей жизни — когда рядом ты. Друг, товарищ по команде, которому я куда нужнее… Но ты ни разу даже не намекнул, что чем-то недоволен. Мало того, что ты терпел мои переживания по поводу Рана, которые я даже не удосужился хоть как-то от тебя прикрыть — ты еще и успокаивал меня, и даже вот Пешку озадачил, лишь бы я мог вздохнуть спокойно… Терпеливый и надежный Масато… И почему только ты меня такого терпишь? Причем ведь уже столько времени…»

Он остановился, поняв, что вот это на данный момент самый основной вопрос. И задавать такие вопросы нужно не мысленно, а вслух. Причем глядя в глаза. И желательно — не откладывая в долгий ящик.

«Ну вот что, Масато… Сейчас я приду и спрошу тебя напрямую — и твой ответ прояснит целую кучу остальных вопросов. Или вообще снимет необходимость в них».

Решительно развернувшись, Конь пригладил ладонью волосы и пошел к двери.

* * *

Ладья стоял облокотившись на перила балкона и смотрел на улицу. Сигарета, зажатая в пальцах, тлела и медленно осыпалась пеплом.

«Я не знаю, что мне еще сделать, Юуси. Я не умею красиво ухаживать, флиртовать и заигрывать тоже… Всегда считал, что поступки красноречивее слов. Но, похоже, этого мало.

А может мы оба просто без лишних слов делаем то, что нужно — и при этом считаем, что помощь другу не является чем-то из ряда вон выходящим, потому что… ну, потому что на то и нужны друзья.

Наверно, все это пустое — скорее всего, у меня никогда и не было с тобой ни единого шанса. Я просто не такой, как Ран — не настолько воспитанный, не умею так хорошо контролировать себя, несдержан на язык, у меня есть дурные привычки, я старше, да и внешность у меня самая обыкновенная… Так что пора бы мне уже смириться с тем, что мы с тобой так и останемся друзьями — а это ведь тоже немало, правда? Не знаю, кто как, а лично я вот уже сколько лет тихо радуюсь, что у меня есть такой замечательный друг и напарник, как ты.

Видно, так тому и быть…»

Догоревшая почти до фильтра сигарета обожгла пальцы. Ладья торопливо погасил ее и бросил в пепельницу, потер красное пятнышко на пальце, повернулся… и вздрогнул, увидев, что у открытой балконной двери стоит Конь.

* * *

Юуси долго смотрел на друга, пока тот стоял, погруженный в свои мысли, и ничего не замечал вокруг. Видно было, что мысли у Ладьи невеселые — и догадаться об их причине тоже не составляло труда, недавний разговор был еще свеж в памяти.

«Масато… Значит, тебя все это все-таки задевает, хоть ты и стараешься не показывать своего огорчения.

Нельзя так… Мы же друзья… Напарники… Нельзя огорчать друзей. И напарников нельзя. А я что делаю? Страдаю тут, понимаешь, из-за Рана, который скорей всего обо всех нас и думать давно забыл — и совершенно не думаю о тебе, хотя ты все время рядом.

Все, хватит. Ран в Нью-Йорке, с ним все в порядке — вот пусть так все и остается. Пусть у него будет своя жизнь, и я от души желаю ему удачи. А мне пора подумать наконец о своем напарнике, который все это время терпеливо и не обижаясь ждет, когда же я о нем вспомню.

Собственно, Юуси, ты шел сюда задать конкретный вопрос? Вот и вперед! Задавай, пока не поздно».

Отлепившись от дверного косяка, Конь сделал несколько шагов и подошел к напарнику. Ладья засунул руки в карманы плаща и выжидающе посмотрел на него. Конь вздохнул, зачем-то поправил шейный платок и наконец тихо спросил:

— Масато, скажи… Почему ты все это делаешь?

Ладья вопросительно вскинул бровь, ожидая пояснений.

— Тогда, в гостинице, когда я психовал из-за Рана… и сегодня… Ты совершенно не обязан в это впутываться — но ты помог… Почему?

Ладья набрал воздуха, чтобы ответить, но Конь вскинул руку, останавливая его.

— Вот только не говори, как всегда, что «мы же напарники»…

Оттолкнувшись от перил, Ладья сделал шаг по направлению к нему.

— Хорошо, тогда я просто скажу, что делал это ради тебя.

«Ради меня… Выходит, я был прав, ему не все равно».

— Потому что я твой напарник? — усмехнулся он, зная, что за этим очевидным объяснением спрятаться легче всего. Ладья остановился, и его губы тронула грустная улыбка.

— И поэтому тоже. И потому, что ты мой друг — а у меня друзей не много, знаешь ли. Но в первую очередь потому, что я хотел это сделать для тебя.

— Хотел? — эхом откликнулся Конь. Ладья кивнул.

— Да. Всегда приятно сделать что-то для человека, который дорог тебе.

«Дорог… Он сказал — дорог… Так непривычно — до сих пор я думал, что есть только один человек, кто может так сказать — Тайё…»

Ладья тем временем выудил из кармана сигареты, щелчком вытряхнул из пачки одну, и теперь искал в недрах кармана свою «Зиппо». Усмехнувшись, Конь шагнул к нему, ловким движением достал из кармана своего плаща простую зажигалку и протянул ему.
— Держи.

Ладья принял у него зажигалку, но закурить не спешил. Пристально взглянув на напарника, он медленно проговорил:

— Ты же вроде не куришь?

— Не курю, — подтвердил Конь, — но зажигалку с некоторых пор таскаю. Как раз на такой случай — вдруг тебе понадобится.

— Зачем?

— Всегда приятно сделать что-то для человека, который дорог тебе, — широко улыбаясь, вернул он Ладье его же слова. Тот долго и внимательно смотрел на него, потом, медленно и неуверенно, сделал еще шаг к нему, оказавшись совсем рядом.

— Дорог? — тихо спросил он. Конь кивнул.

— Ага. Причем знаешь, я такой дурак, что сам этого долго не мог понять…

Они стояли совсем близко, и впоследствии ни один из них не мог вспомнить, кто же первым протянул руку и потянул другого к себе, заключая в крепкие объятья. И так естественно и просто оказалось потом чуть наклонить голову и ощутить губами теплые губы другого…

И потом (не сегодня, нет, но достаточно скоро) у них будет их первая ночь — в уютной гостинице, под шум дождя по старой крыше… И еще много, много дней и ночей. Но это потом. А пока они стояли в обнимку на балконе, и вечерний ветер трепал их волосы, иногда переплетая темные и светлые пряди.

Конец (или только начало?)