До Рождества оставались считанные дни. Предпраздничная суета охватила заснеженный Токио. Магазины привлекали покупателей яркими гирляндами и соблазнительными скидками.

Для небольшого цветочного магазина "Конеко но сумие" последнее было неактуально. Посетители с радостью сметали любые растения от экзотических орхидей до простеньких гербер за любую цену.

Увидев подобный ажиотаж, Йоджи даже аккуратно подправил несколько ценников якобы "на премию", за что и поплатился вычетом этой самой премии и подзатыльником от Айи.

В один из таких дней в магазин заглянул Шульдих. За последние полгода он стал частым гостем в "Конеко но сумие". Ребята догадывались, что связывает наглого немца с их начальником, но мешать отношениям никто не собирался. Слишком скоротечна жизнь убийцы.

Пока Ран заканчивал обслуживать дотошную старушку, немец взял с прилавка толстый глянцевый журнал, случайно оставленный кем-то на стойке.

Шульдих так внимательно разглядывал его, что не заметил, как японец закрыл магазин и облокотился на спинку его стула.

– Что-то интересное? – Ран позабавился, глядя на растерянное лицо Шульдиха и заалевшие скулы.

– Как тебе сказать...– Шульдих на секунду задумался и задал вопрос: – Ран, как ты относишься к чулочкам?

Голубые глаза немца затягивали, как омуты.

– Ты в своем уме? – Фудзимия резко дернулся и в ужасе уставился на своего любовника.

– Можно в сеточку, это не принципиально. А кружева тебе понравятся.
Щеки Рана заалели и почти слились по цвету с длинными прядями челки. Сделав глубокий вдох, Фудзимия медленно выдохнул и заговорил привычным холодным тоном.

– Слушай, ты, фетишист недоделанный, думаешь, если я тебе позволяю себя трахать, ты имеешь право втягивать меня в свои извращения? Иди к своему Кроуфорду и поделись с ним своими фантазиями.

Задней мыслью Ран понимал, что его понесло. Возможно, стоило отказать немцу в более тактичной форме, но ему первый раз в жизни предлагали нечто подобное. И напоминать про бывшего любовника тоже не следовало.

Шульдих слушал молча. На первых словах мужчина хотел что-то возразить, но к концу монолога Шульдих оставил эти бесплодные попытки. Улыбка медленно сползла с лица. На ее место пришла озлобленность.

– Как хочешь. Вот и сиди здесь один со своими комплексами, принцесса! И, если хочешь знать, Бреду понравилось. Всего хорошего.


Шульдих вышел из дома практически бесшумно. Дверь тихо захлопнулась. Теперь Ран знал, с каким звуком разбивается сердце.


Фудзимия уже трижды проклял себя, что влюбился в это наглое испорченное существо.
Шульдих уже неделю не появлялся.
Эти дни для молодого мужчины длились бесконечно медленно. Воспоминания терзали душу. Даже любимый жасминовый чай не приносил покоя.

Картины совместных ночей, когда Ран пропускал сквозь пальцы шелковистые рыжие пряди, стояли перед глазами, мешая нормально жить. Шульдих всегда оставался для Фудзимии трепетным и нежным любовником, невзирая на периодическое плохое настроение и грубость партнера. Ран не понимал, что немец в нем нашел. Ему казалось, что лучше расстаться как можно раньше, чтобы не влюбиться.
Но Ран опоздал. Сказанного не воротишь. Шульдих не вернется.
Если бы не эти дурацкие чулки!


Рождественский вечер подкрался незаметно. Как никогда раньше Ран не хотел встречать новый год в одиночестве, но он не мог позволить себе испортить праздник друзьям.
Оми возмутился. Недолго. Кен и Йоджи вовремя закрыли мальцу рот и вместе покинули магазинчик. Ран остался один.

Не отвлекаясь на мелодичный звон колокольчика, Ран с остервенением обрезал длинные плотные стебли роз. Длинные шипы кололи пальцы даже через перчатки. Фудзимия зло смотрел на ненавистные цветы.

– Фройляйн, будьте любезны букет фиалок.

– Цветы только в горшках. За фройляйн можно и в гла-а...

Голос. Он. Не может быть.

Шульдих стоял в дверях магазина. Пол-лица его было скрыто полосатым шарфом, таким же ярким, как и их владелец. Шульдих снял его с себя и небрежным жестом смахнул белые снежинки с волос.

– Привет, наверное, – неловкое молчание первым нарушил Шульдих.

– Ран, прости меня, – немец мило улыбнулся. – Зря я пытался навязывать тебе свое мнение. Я дурак, мне Наги это часто говорит.

Ран отложил букет несобранных белых роз на стол и подошел к Шульдиху. От пальто немца отдавало морозным воздухом, но молодого человека это не остановило. Ран положил руки на плечи партнеру и прижался к нему всем телом.

– Я знаю, – Ран и не пытался скрыть глупой улыбки.

– Это значит, я прощен?

– А ты как думаешь? – Ран потянулся за поцелуем, но немец немного отстранился.

Наткнувшись на обиженный взгляд сапфировых глаз, Шульдих засмеялся.

– Может, поднимемся к тебе?

– Может, – Ран уткнулся Шульдиху в плечо.

Немец подхватил Фудзимию на руки и отнес парня в комнату на втором этаже. Шульдих положил любовника на кровать и попытался углубить поцелуй. Но на этот раз пришел черед Фудзимии проявить характер. Положив указательный палец на губы партнера, Ран отстранился и встал.

– Я в душ. В баре есть открытая бутылка красного. Можешь выпить.


Шульдих откинулся на подушки, скрестив ноги перед собой. Ожидание было мучительным. Вино согревало и расслабляло. За сладостью букета хорошо пряталась крепость напитка. Шульдих не заметил, как увлекся и допил остатки. Теплое чувство защищенности поселились в душе.

Мужчина соскучился по холодному, временами эгоистичному котенку. Шульдих искренне не понимал, чем разозлило Рана его маленькое желание. Первый день немец честно удерживал себя от телефона, но когда на второй день стало ясно, что Ран точно звонить не собирается, Шульдих поник. Было больно от подобного пренебрежения. Мужчина даже подумал, что поступил правильно, решив уйти, если бы не Брэд. Кроуфорд влил в страдающего Шульдиха полбутылки дорогого портвейна и тактично намекнул о том, что пора "поднимать ленивую задницу и валить к своему вайсу". Так, по крайней мере, запомнил Шульдих.

Ран, похоже, не собирался выходить из душа. Теплый воздух и мягкая постель вскоре сморили немца.

Когда Айя вышел, Шульдих сладко спал. Ран зловеще улыбнулся и достал розовые шелковые ленты.

– Герр Шульдих, пора вставать.

Прохладные пальчики пробежались по лицу рыжего, немного задержались на губах и остановились около ключицы.

– Ну же, заинька, просыпайся.

Шульдих почувствовал ощутимый шлепок по животу, но открыть глаза так и не решился. Немец попытался дотронуться до создания с неземным голосом, когда шелковые ленты впились в запястья.

– Я знаю, ты не спишь,– сказано с привычной ехидной интонацией.

Шульдих обернулся на звук и широко распахнул глаза.

Перед ним на высоком стуле, закинув ногу за ногу, сидел Ран.

Длинные стройные ноги были обтянуты шелковистой сетчатой тканью с симпатичной подвязкой на бедре, которая чуть-чуть выглядывала из-под кружевной юбки.
Шульдих резко дернулся, но боль в вывихнутом плече дала мужчине понять, что это не сон.

Перед ним сидел Ран в костюме горничной, с передничком и черной бархатной лентой на шее.

Айя встал на ноги и медленно опустился на колени, зачарованно разглядывая собственное отражение в зрачках немца. Наряд был готов сползти ненароком с плечика от каждого движения. Шульдих выдохнул. В груди что-то сжалось.

Вдоволь налюбовавшись на себя, Ран взобрался на постель и, перекинув ногу через любовника, по-хозяйски устроился на его бедрах.

– Развяжи,– прошептал Шульдих. Больше мыслей не было

– И не подумаю, хозяин.

Ран прошептал последнее прямо в губы Шульдиху, согревая их своим дыханием, попутно ловко расстегивая рубашку немца.

– Ты хотел увидеть меня в чулках. Ты увидел. А сегодня я буду исполнять все свои желания. Малыш себя плохо вел.

Ран резко выпрямился и встал с немца.

Через мгновение в руках горничной появилась широкая свеча. Порывшись в кружевном кармашке передника, Ран с видом фокусника извлек зажигалку. По комнате распространился горьковато-сладкий аромат шоколада.

Пламя свечи разгоралось, и потихоньку ее края плавились. Ран медленно поднял свечу над грудью партнера. Теплый воск расплылся неровной лужицей на коже.

От неожиданности Шульдих вскрикнул.

– Ой, только не надо кричать, – Ран пальчиком размазывал не успевшую остыть субстанцию. – Все не так больно, я проверял.

Ран повторил процедуру, проливая топленый воск на живот и ниже. Когда Фудзимия дошел до края брюк, он потушил свечу.

– Хватит? – Ран завораживающе посмотрел в глаза Шульдиху и несильно сжал выпуклость на его джинсах.

– Думаю, да, – ответил молодой японец на свой же вопрос, не давая рыжему вставить слово.

Шульдих не знал, что думать. Раньше ему всегда приходилось вытаскивать Рана из "ледяной" скорлупы, в которой тот прятался. На любые попытки совращения Ран смотрел скептически. В постели старался не экспериментировать. Но каждый раз отдавался, как в первый.

Айя тем временем отложил свечу и принялся за брюки партнера. Несмотря на внешнюю хрупкость, он довольно легко стянул с немца штаны.

Зрачки Шульдиха расширились. Он догадался, что последует дальше.

Язычок проворно очертил контур члена рыжего. Ран обхватил его губами и протолкнул глубже. Шульдих застонал. Ритмические движения ускоряли темп, имитируя половой акт. На секунду Ран остановился. Медленно вынув орган изо рта, Айя приподнялся на коленях и приподнял юбку. Из-под пышных складок выглядывали кружева чулок, а также было заметно отсутствие белья.

Кусочек бледной кожи бедер пленил. Шульдих попытался дотронуться до него, но еще крепче затянул узлы на запястьях.

– Господи, Ран... – единственное, что смог выдохнуть немец, когда его персональный красноволосый демон опустился на его член. Мучительно медленно. Сладко тесно. Восхитительно жарко. Тело любимого пьянило лучше самого крепкого вина.

Айя уперся руками в грудь немца и постарался найти нужный темп. Угол проникновения он удачно подобрал на первых толчках и теперь полностью отдавался процессу.

Шульдих прикрыл глаза и излился в желанное тело. Вскоре Ран кончил, оросив семенем живот любовника и края юбки.

Измученный оргазмом, Айя упал на своего любовника и крепко прижался к нему.

– Тебе хоть немного понравилось? – Ран говорил тихо-тихо, куда-то в плечо Шульдиху.

– Не говори глупостей, мой котенок, – Шульдих улыбнулся и потянулся к аккуратным губкам. Ленты по прежнему мешали движению.

– Совсем забыл, сейчас развяжу, – Айя комично хлопнул себя по лбу наружной стороной запястья.

Шульдих с удовольствием растер руки и крепко прижал к груди любимого.

– Ты мне только скажи, как ты до этого додумался?

– Йоджи рассказывал, как ему подружка такое устроила. Сказал – ему понравилось. Даже костюмчик остался.

Шульдих мысленно напомнил себе поговорить с Кудо о его подружках 52 размера, удивительно схожих ростом с самим Йоджи.

– Как же я тебя люблю, – прошептал Шульдих в волосы Рану.

– Я тебя тоже. С Рождеством.

Ран сладко зевнул. Вскоре они уже спали. Где-то в центре города часы пробили заветные двенадцать раз.