– Ёдзи, какого хрена с тобой творится? – шепнул Кен, проходя мимо меня со здоровенным фикусом в кадке.

– Лучше тебе не знать. – Если я буду сидеть за прилавком, посетители ничего не заметят. К тому же ходьба внезапно стала не таким уж простым делом.

Я был на взводе. Я хотел секса. Я так хотел секса, что даже складывать цифры или подрезать стебли не мог. Слишком большой интеллектуальный напряг для человека в моём состоянии.

– Сегодня от от тебя что-то совсем толку нет. Если не начнёшь шевелить задницей, Ая совсем озвереет.

Надо ж было ему упомянуть задницу!..

– Ничего, переживу.

Я был настолько на взводе, что даже мысль быть наказанным Аей показалась мне возбуждающей. Нет, вы подумайте: Аей! Если кто и мог сделать наказание неприятным, нудным и совершенно несексуальным, так это он.

– Вряд ли. А вон и смерть твоя пришла. Я буду у той стены, пока-пока.

– Трус!..

Да, передо мной стоял Ая, и выглядел он очень недовольным. Поскольку до этого момента он занимался срезанием шипов с розовых стеблей, на руках у него были большущие перчатки, а сам он благоухал густым розовым запахом – слишком насыщенным для человека с моими обострёнными чувствами. Свободная одежда и фартук скрывали его фигуру, только руки были открыты. Не знаю, чем он там занимался после роспуска Вайсс, но это сделало его шире в плечах и мускулистее.

И я был настолько на грани, что это меня возбудило. Блин. В постели мне нравились женщины или тоненькие мальчики (старше восемнадцати, конечно) – и Ая, даже с его девчачьей серёжкой, совершенно не вписывался в мои вкусы.

Он отточено-смертоносным движением поднял одну бровь, потом ухватил меня за запястье и поволок в подсобку. Я был вынужден подчиниться. Ничего сексуального в этой сцене не было, но судя по визгу девочек-фанаток, они так не считали.

Ая закрыл за нами дверь и сказал:

– Ёдзи, возьми себя в руки. Нет, – он покачал головой, – не в том смысле, о котором ты подумал. Во всяком случае, не в моем присутствии.

Не в этом смысле? О!

– А в каком?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. У тебя был такой вид, будто ты вот-вот набросишься на какую-нибудь покупательницу или на фикус в кадке.

Кен не понял, в чём моя проблема, а Ая заметил?!

– Эй, полегче! Во-первых, я всегда веду себя прилично в общественных местах…

– Неправда.

– Слушай, дай мне сказать!..

– Ты и так говоришь всё время.

– … во-вторых, я никогда не наброшусь на того, кто этого не хочет.

– Я уверен, какая-нибудь фанатка будет в восторге. Потом она всё расскажет своим подружкам, и они будут торчать здесь и выжидать, когда у тебя снова сорвёт резьбу. При этом они будут путаться под ногами, охать, ахать и ничего не купят.

– Наверное, ты прав. Но что я могу поделать? У меня всё из рук валится. Может, взять отгул?

– Я не собираюсь давать тебе отгул на потрахаться. Это подаст нездоровый пример. Кроме того, я не желаю выслушивать твои звонки с заявлениями, что ты не конч… не завершил свои дела и поэтому не выйдешь на работу.

Неужели Ая покраснел? Трудно было сказать наверняка, потому что волосы скрывали его лицо. Но судя по тому, как он сжал губы в прямую линию, самообладание его покинуло. Я не мог отказаться от соблазна его подразнить – в конце концов, оказывается, воображение у Аи было богатое и распущенное. Интересно, он всегда таким был, или это сегодня атмосфера на нас обоих как-то не так подействовала?

– Значит, ты даёшь мне перерыв на подрочить?

Аю передёрнуло.

– Я уверен, что пятнадцати минут тебе хватит, но не знаю, хочу ли я вводить такую практику.

– Это же всё равно что перекур, только член вместо сигареты.

– Ты не куришь ч… – Теперь он точно покраснел. Аина бледная кожа обычно казалась холодной, но теперь его щёки явно должны были потеплеть, правда ведь?..

Он отпрянул от моего прикосновения так быстро, что я не успел дотронуться до его лица, только до волос, и они показались мне тёплыми на ощупь.

– Я в эти игры не играю, – сказал он.

Я хотел его. Не мой тип, ну и что – но он ведь красавчик, с богатым воображением, а ещё с такой палкой в заднице, что должен же был кто-нибудь… нет, лучше я не стану додумывать эту мысль.

– Ну давай, ну помоги мне, Ая! Ая-а…

– Мне что, должно быть лестно, что ты пристаёшь ко мне, когда ещё чуть-чуть – и тебе даже фикус в кадке сгодится?

Я взял себе на заметку: то, что мы оба мужчины, его не беспокоило. Забавно, но за несколько минут в подсобке я узнал об Ае больше, чем за долгое время совместной работы.

– Ты гораздо лучше фикуса!

– Спасибо, что заметил. Убирайся отсюда и разберись со своей проблемой. Где-нибудь подальше от меня. Когда конч… когда твой мозг снова будет работать, возвращайся.

– Ая...

Я прижал его к стене, и он был гораздо теплее на ощупь, чем на вид. Его тело, жёсткое и твёрдое, совсем не соответствовало моим обычным предпочтениям; но сегодня меня это заводило.

– Я тебе не игрушка!

– Знаю, что не игрушка. Я ведь не играть тобой хочу.

Поскольку он был психом, одержимым манией убийства, то вполне мог бы меня покалечить – но почему-то не боролся со мной. А-а-а, знаю. Он меня хотел, но сначала я должен был признать своё поражение и сдаться. Мои женщины вели себя точно так же. Так что я поцеловал его в шею и почувствовал, как бьётся пульс под моими губами.

Интересно, сколько у него опыта. Ая был ужасно скрытным типом – мы даже про его сестру не знали, пока Оми на нее случайно не наткнулся – так что кто его знает, может, он регулярно трахался с мужчинами всё это время. Но хоть девственник, хоть опытный распутник, в любом случае Ая был горячей штучкой.

Внезапно мой живот взорвался болью, и я упал на колени. Когда в голове прояснилось, я услышал щелчок запираемой двери – и увидел, что Аи в подсобке нет. Ладно, значит, всё-таки девственник. Уж не забыл ли он от волнения, что дверной замок меня не остановит?

Не забыл.

Когда я, справившись с замком, попытался открыть дверь, у меня ничего не вышло. Видимо, с той стороны под дверную ручку был стратегически помещён стул.

– Ая-а!

Никакого ответа. Вот чёрт! Это же ненадолго, правда? Конечно, Аю иногда бросало в крайности, но он же не будет держать меня тут долго? Только урок мне преподаст, и всё. Ведь правда же?

И потом, Кен будет меня искать.

Через полчаса я решил, что раз уж застрял тут неизвестно на сколько, то заодно могу решить свою личную проблему. Я представил, что Ая стоит передо мной на коленях и отсасывает мне – в наказание за то, что был таким засранцем…

Ещё час спустя Кен наконец-то открыл дверь, хохоча во всё горло.

– Знаешь, в чём трагедия? Без тебя работа в магазине идёт точно так же, как и с тобой. На самом деле даже лучше, потому что фанатки не визжат.

– Очень смешно, – сказал я, выходя из подсобки. – Вы наконец-то усовестились держать меня здесь?

– Да нет, просто Оми вернулся из школы. Он мальчик чувствительный, так что мы решили тебя выпустить.

– Так я освобождён потому, что вы не хотели расстраивать Оми?!

Ё-моё.

– Похоже, ты здорово разозлил Аю.

– Да для этого и вставать не нужно. – К сожалению, от мыслей о нём вставало у меня. Хотя казалось бы, после того, что произошло...

– Не-не-не, в этот раз ты его действительно достал. У него на лице написана жажда убийства. Даже школьницы держатся в сторонке.

– Достал, говоришь? – промурлыкал я.

Кен строго посмотрел на меня.

– Не забывай, Оми здесь, так что не смей злить Аю в его присутствии. Ая уже сильно не в духе. Он может так тебя разделать…

Эх, хотелось бы.

– Ты никого из нас ни в грош не ставишь, да, Ёдзи? – спросил Кен с досадой.

– Ничего подобного.

Кен посмотрел на меня почти брезгливо.

– Ну да, конечно.

Ая избегал меня до самого конца рабочего дня, загадочным образом оказываясь либо на другом конце зала, либо в подсобке, либо за прилавком. Для парня, который изображал полное равнодушие к окружающему миру, он чертовски хорошо отслеживал все мои передвижения. Иногда я чувствовал, что он смотрит на меня, но стоило посмотреть в ответ – и его взгляд оказывался устремлён на что-то другое. Это жутко раздражало. Я даже не мог подобраться к нему достаточно близко, чтоб что-нибудь сказать. Конечно, можно было повысить голос, но я не хотел привлекать всеобщее внимание, потому что это уж точно свело бы все мои шансы на нет.

Блин, я надеялся, что ничего не испортил и не сделал так, что мы больше не сможем работать вместе.

Когда пришло время закрывать магазин, мне наконец-то повезло, потому что у Кена намечался какой-то матч, Оми ждало домашнее задание, а Ая в жизни бы не бросил подсчёт выручки. Я опустил роллеты на двери и окнах, потом подошёл и встал рядом с ним. Хотя Ая старательно игнорировал меня, я заметил, что пару раз он сбился со счёта.

Наконец он возмущённо уставился на меня сквозь длинные алые пряди.

– Если ты не можешь сделать ничего полезного, то убирайся.

– У нас остался один нерешённый вопрос.

– Я пришёл в себя. Ты – я уверен – успешно подрочил. После этого моё очарование наверняка должно было сойти на нет.

– Должно было, но не сошло.

Он замер.

– Это уже не смешно. Я не твой тип.

– Ты так часто наблюдал за мной, что вычислил мой тип? Это наводит на определённые мысли.

Тот, кто придумал фразу «взгляды могут убивать», наверняка встречался с Аей.

– Знаешь, я увидел сегодня в тебе нечто такое, чего никогда не видел раньше…

– Мою слабость, – прорычал Ая.

–… и мне это понравилось. Честно. Я не шучу.

– Моя сестра похищена, – сказал он сердито и немного потерянно. – Я не собираюсь ставить под угрозу наши рабочие отношения, один раз расслабившись с тобой и потом снося твоё самодовольство до конца жизни. Твоей. Которая, я тебя уверяю, будет короткой.

– Вообще-то я думал, что мы улучшим рабочие отношения, если будем расслабляться вместе, когда захотим. Без всяких обязательств.

– То есть чтобы я был под рукой, когда тебе лень идти по клубам?

Обидевшись, я спросил:

– Ты не слишком высокого мнения обо мне, да?

– Я никому не верю, забыл? – огрызнулся он в ответ. – И я предпочитаю знать заранее, чего ожидать. А с тобой – слишком много непредсказуемых последствий.

И он ещё смел требовать от меня каких-то обязательств, когда во всём мире для него самого существовал только один человек – его сестра! Я бы высказал всё, что об этом думаю, но засомневался, удастся ли мне пережить ночь такой страсти. Или, может, он мне просто хорошенько двинет и оставит в отключке на полу.

К тому же, Ая мог заявить, что это не он тут хочет секса, так что имеет полное моральное право ставить мне условия.

Да чтобы я когда-нибудь тратил на это столько усилий! Для всех парней (и для многих девушек) хватало парочки фраз типа: «Ты класс! Хочешь выпить?» и «Ты класс! Хочешь трахнуться?»

Правда, Аю, в отличие от них, мне придётся видеть снова и снова.

– Чего ты хочешь? – спросил я. – Сидения в обнимку на диване перед телевизором? Нежных слов? Цветов, конфет, мягких игрушек?

– Нет. – На лице Аи было написано отвращение.

– И я не хочу.

– … ну разве что конфет немного...

Твою мать. Я почувствовал себя последней скотиной, которая пользуется чужой неопытностью. Неопытный Ая, блин. Хотя сейчас он казался младше… и выглядел на свой настоящий возраст. А ведь никто из нас никогда не видел, чтобы он ходил поразвлечься. То есть он уходил куда-то время от времени, но никогда при этом не старался одеться получше, как для свидания. Я не удержался от вопроса:

– Ты вообще-то… имеешь опыт?

– В смысле… а. Я не маленький, Ёдзи. Я делал всякое-разное.

О, я задел его гордость. Прекрасно.

– Разное – это что?

– Не твоё дело.

Если я разыграю карты правильно, Ая с его обиженным самолюбием сам упадёт мне в руки, как наливное яблочко.

Чёрт, меня бы за это надо было хорошенько отпинать. Если бы я узнал, что кто-то пытается провернуть с Оми то, что я сам пытаюсь сделать с Аей – девица или парень обязательно получили бы от меня нахлобучку. Скорее все-таки парень, насколько я знаю Оми.

Я не всегда был в восторге от Аи; иногда его просто хотелось приложить об стену. Но я его уважал. Да, обычно он не обращал внимания на окружающих, но были моменты, когда он проявлял сочувствие и заботу. Скажем, после той истории с Ной он отнёсся ко мне гораздо лучше, чем я ожидал и заслуживал. Особенно если вспомнить, каким я был мудаком. Ведь это из-за моего слепого доверия Ной заманила Вайсс в ловушку, сыграв на Аином желании отыскать сестру.

Подцепить кого-то в клубе – плёвое дело. Нетрудно показать себя только с лучшей стороны, если знакомство длится лишь несколько часов; а вот если видишь человека ежедневно, то узнаешь о нем всё, и плохое и хорошее. Я знал самые неприятные Аины стороны. Я видел его разным: грязным, истекающим кровью, потрясённым, разбитым, полумёртвым. Он мог быть жестоким и ужасно эгоистичным.

И он мне нравился, несмотря ни на что.

– Я сильно сомневаюсь, что ты у всех, с кем хочешь переспать, требуешь резюме, – сказал Ая.

– Ты прав.

– И ты это признаёшь? Что-то новенькое.

– Ты мне нравишься.

– А не должен был, – ответил Ая и слегка напрягся.

Поздно, я уже заметил. Так он не должен был нам нравиться? Мы несколько лет думали, что засранец просто не понимает, как его поведение выглядит со стороны – а он всё это время сознательно держал нас на расстоянии? Хотя, возможно, не только сознательно – уж больно хорошо у него получалось.

Так или иначе, эта новая деталь паззла под названием «Ая» меня заинтриговала. Что поделаешь, кто был детективом – останется им навсегда. Сбор компромата порой может быть увлекательнее секса.

Он не хотел подпускать нас близко. Почему?

– Ну, поздно, ты уже мне нравишься, – сказал я, – и мне хотелось бы узнать тебя получше.

У него был такой вид, будто его сейчас стошнит. Почему, Ая? Что такого ужасного мы увидим, если ты подпустишь нас к себе?

– Ты что, кончаешь от разговоров со мной? – спросил Ая брезгливо.

– Мозг – главная эрогенная зона.

– Этим утром твой мозг вообще не функционировал.

– Возможно, но сейчас он работает на полную мощность. Ты нравишься мне, Ая, даже после того, как запер меня на полдня в подсобке. Это что-нибудь да значит!

Эх, эти бы полдня да при других обстоятельствах, я был бы даже счастлив.

– Это значит, что ты свихнулся. Если достаточно запереть тебя одного на несколько часов для полного счастья, то я с радостью исполню твоё желание. Если хочешь большего, иди охоться где-нибудь в другом месте. Здесь тебе ничего не светит.

Любопытно, Ая считал меня охотником или расценивал любой проявленный к нему интерес как охоту на него? Когда он не убивал, то одевался в простую мешковатую одежду, будто пытался стать как можно незаметнее. И всё время завешивался прядями волос, словно прятался за ними.

Или он считал, что на него охотятся, когда интересуются им в сексуальном плане?

– Хватит меня изучать! Во мне нет ничего интересного! – заявил он в ответ на моё разглядыванье.

Печально, Ая. Очень печально.

– Не могу согласиться.

– Ты идиот.

В какой-то момент я чуть подвинулся, чтобы прислониться к прилавку спиной, и в результате Ая оказался практически зажат в угол; я к нему не прикасался, но перекрывал ему выход. Когда он это понял, на его лице промелькнули сначала паника, а потом гнев и досада.

Хотя мне нравился словесный поединок с Аей, нравилось по крохам вытаскивать из него новую информацию, разговор нас ни к чему не привёл. У него на всё был готов ответ. Кто бы мог подумать! Может, лучше наглядно продемонстрировать ему…

Быстро глянув вокруг и убедившись, что рядом с Аей нет никаких острых предметов, я подался вперед и поцеловал его.

Чтобы он не чувствовал себя пойманным, я обнимал его очень осторожно и старался держать руки подальше от опасных зон. Только легкие касания, только нежные поцелуи. М-да, если бы днем в подсобке я о себе не позаботился, то вряд ли сейчас сохранил бы такой самоконтроль. И, скорее всего, держал бы сейчас в руках не Аю, а собственные выпущенные кишки.

От удивления Ая замер, а затем расслабился, растворяясь в поцелуе. Он хотел этого… но я не забыл, как он поймал меня врасплох и вывел из строя несколько часов назад.

Когда его губы раскрылись, я ощутил вкус корицы и сахара – наверное, он ел какие-то сладости. Чёрт, он был хорош, и я потёрся об него – без настойчивости, без похоти, – просто прикасаясь своим телом к его телу, губами – к его губам, без слов говоря: «вот что такое прикосновения, Ая, и посмотри, как это приятно!». В ответ Ая потянулся ко мне; он явно изголодался по ласке.

Но когда я ощутил, как его мышцы напряглись, то немедленно отступил назад, не дожидаясь, пока Ая решит меня кастрировать или придумает что-нибудь другое в этом духе. К тому же это дало мне прекрасную возможность полюбоваться растерянным и растрёпанным Аей, явно не ожидавшим, что я выпущу его без борьбы. Вероятность раскрутить его на секс этой ночью явно стремилась к нулю, что, конечно, меня не радовало. Но зато сегодня я узнал, что у Аи были грязные мысли, чувство юмора, мягкие волосы, сладкие губы, недоверие к тем, кто им интересовался и множество тайн, о которых я раньше не подозревал. Много ли людей знало его таким? Думаю, очень мало; значит, этот новый Ая будет моим собственным маленьким секретом. Теперь я его хотел по-настоящему. И, судя по всему, мне понадобится запастись безграничным терпением, чтобы его заполучить.

Секс я мог найти где угодно, не тратя таких усилий. Таинственные загадки заслуживали большего. Хотя если вы захотите бросить в меня камень за мою неразборчивость в сексе, то я напомню, что если бы я не был таким озабоченным сегодня утром, то не обнаружил бы в Ае всех этих интересных вещей.

Он всё с тем же растерянным видом облизал губы, и мне пришлось напрячь всю свою волю, чтоб не шагнуть к нему снова. Он пробормотал:

– Ты…

– Я понимаю, когда мне говорят «нет». Я могу подождать, пока ответ не превратится в «да». Мы вернёмся к этому, когда отыщем твою сестру, а мы обязательно её отыщем. – А у меня пока будет время наблюдать за ним, изучать и искать к нему подход. Ая сказал, что любит конфеты, так что можно начать с них…

… Судя по лицу, он был в ужасе даже больше, чем прежде. Что такое? Ах да, Ая же не хотел, чтоб его замечали. Придётся отучить его от этой привычки.

А ещё он будто ожидал нападения, так что, похоже, на сегодня нужно ограничиться тем, чего я уже добился. Я не имею дела с теми, кто меня не хочет, и не собираюсь отступать от этого правила. Если я правильно поведу игру, когда-нибудь Ая будет совсем не против.

– Спокойной ночи, Ая, – сказал я, поворачиваясь, чтобы уйти, и напоследок порадовался недоумённому выражению его лица. Может, он ожидал, что я попытаюсь зайти дальше? Может, он этого хотел? В другой раз, Ая.

Довольный собой, я начал насвистывать.

– Он идиот. И псих, – услышал я, выходя.

Над этой Аиной реакцией мне тоже придётся поработать.